Библиотека “Халкидон”

___________________

Принятие христианства южными и западными славянами

[А] так как ты говоришь, что христианнейший король надеется, что сам князь болгар хочет обратиться к вере, и уже многие из них сделались христианами, то мы благодарим Бога и молимся Ему, чтобы Он увеличивал прибыток в Своей житнице. Мы, конечно, учредим пост и молебны за них милостивому Богу, как он [король] просит через тебя.

Болгарский князь, который в предшествующем году, по вдохновению Божию, а также внушению знамениями и бедствиями в его народ, думал сделаться христианином, принял свое крещение. Недовольные этим бояре возмутили против него народ, чтобы убить его. Итак, все, сколько их было внутри десяти комитатов, собрались около его дворца. Но он, призвавши имя Христа, только с сорока восемью человеками, оставшимися преданными христианству, отправился против всей этой толпы; и тотчас, как только он вышел из ворот города, явились перед ним и теми, которые были с ним, семь духовных, каждый из них нес в своей руке зажженную свечу, и таким образом шли впереди князя и бывших с ним. Тем же, которые восстали против него, показалось, что на них падает большой горящий город и лошади тех, которые были с князем, как казалось противникам, наступали на них, вставши на дыбы, и топтали их передними ногами; и напал на них такой страх, что они не могли приготовиться ни к защите, ни к бегству, но, распростершись на земле, не могли двигаться. Князь предал смерти около пятидесяти двух человек из бояр, которые особенно возмущали против него народ, остальной же народ отпустил нетронутым. Посылая к Людовику, королю немецкому, который был связан с ним мирным договором, князь просил епископа и священников и присланных им принял с должным почетом. Людовик, посылая к брату своему Карлу, просил у него священных сосудов и священных одежд и книг для употребления духовенству. Вследствие этого Карл, получивши немалую сумму от епископов своего королевства, передал ему для доставления князю. Болгарский князь отправил в Рим своего сына и многих из бояр своего княжества и вместе с другими дарами послал Святому Петру оружие, которым он был вооружен, когда во имя Христа восторжествовал над своими врагами, отправил также много вопросов о таинствах веры на разрешение папе Николаю и просил его послать ему епископов и пресвитеров, что и получил. Людовик же, император итальянский, услышав об этом, послал к папе Николаю, приказывая, чтобы оружие и прочее, что послал Святому Петру болгарский князь, отправил к нему; из этого папа Николай переслал кое-что чрез Арсения, когда он находился в Беневентской области, а в остальном просил извинения.

Болгарские послы пришли к королю в Реймс, говоря, что царь их с немалым числом народа обратился ко Христу, и вместе прося, чтобы король не отказал прислать к ним способных проповедников христианской веры.

Король Людовик, удовлетворяя просьбу болгар, снарядил к названному народу для распространения католической веры епископа Ерменриха со священниками и диаконами. Но когда они пришли туда, епископы, присланные римским преосвященником, наполнили уже всю эту страну, проповедуя и крестя. Поэтому, получивши позволение короля, они возвратились домой.

В эти времена весьма жестокий и воинственный народ болгарский, оставив идолов и отказавшись от языческих суеверий, в большинстве уверовал во Христа и, омывшись спасительною водою крещения, перешел в христианскую веру. От апостольского же престола отправлены были к этому народу священники люди религиозные утверждать грубый еще народ божественными правилами и, сглаживая необразованное варварство священными догматами, приготовить Христу приятное жилище. А чтобы дело этого святого подвига имело счастливый успех, Людовик, христианнейший король, который повелевал немцами, оказал немаловажную помощь. О князе же этого народа рассказывают, что после принятия благодати крещения он отличался таким совершенством, что, являясь днем перед народом в царских украшениях, по ночам тайно уходил в церковь и на полу самой церкви, подостлав только власяницу [войлок], распростершись, лежал в молитве.

Спустя немного времени, побужденный божественным внушением, оставил земное царство, чтобы на небе вечно царствовать со Христом, и, поставив на свое место своего старшего сына, постригся и, приняв одежду святого подвижничества, сделался монахом, предаваясь дни и ночи милостыне, бодрствованию и молитвам. Между тем сын его, котораго он поставил князем, далеко уступая отцу в напряженности и деятельности, стал заниматься охотою, проводить время в пьянстве, пиршествах и распутстве и всеми средствами призывать новокрещенный народ к языческим обрядам. Когда услышал об этом отец, пылая чрезвычайною ревностью, сложил священную одежду, и, снова взяв военный пояс, одевшись по-княжески и присоединив к себе боявшихся Бога, подверг преследованию сына: тотчас без всякого затруднения он схватил его, выколол глаза и посадил в тюрьму; затем, созвавши все свое царство, поставил царем своего младшего сына, заявив ему перед всеми, что он потерпит то же, если в чем-нибудь отступит от истинного христианства. Устроивши это таким образом, он снял военный пояс и снова принял одежду священной веры и, ушедши в монастырь, остатки настоящей жизни провел в святом подвижничестве.

Князь болгарский, —это был Борис, — услышав, что царством правит женщина, стал дерзостнее возноситься, почему послал к ней вестников, говоря, что он нарушает мирный договор и идет войною на римскую землю. Но она, вовсе не думая по-женски или малодушно, объявила ему: “И меня в свою очередь найдешь готовую выступить тебе навстречу, и я надеюсь восторжествовать над тобой; а если этого и не случится и ты победишь меня, то и в таком случае я превзойду тебя, победа очевидно будет на моей стороне: так как ты победишь женщину, а не мужчину”. Поэтому-то он и остался в покое и не решился поступить так безрассудно и тотчас возобновил союз дружбы. И вот Феодора, или вследствие каких-либо снов и видений, или по какой другой причине, стала у князя Бориса справляться и делать большой розыск об одном монахе, по имени Феодор, по прозванию Куфара, задолго перед тем попавшемся в плен, и письмом просила князя разыскать его и за какой угодно выкуп освободить для нее. Воспользовавшись этим случаем, он отправил посольство с просьбою о своей сестре, плененной некогда римлянами, а теперь содержащейся при дворе царя. А между тем она, искренно обратившись к вере и научившись во время плена грамоте, а с другой стороны, будучи исполнена, как и следует, величайшего уважения к христианскому уставу богопочитания и вероучения, когда возвратилась к брату, не перестала проповедовать и убеждать брата и бросать семена веры. Отпустивши упомянутого Куфару, которым он был немного научен и оглашен в таинствах, он получил взамен свою собственную сестру. Впрочем, он оставался тем же, чем был, одержимый неверием и почитая свое суеверие. Но вот одно бедствие, ниспосланное Богом, стало удручать и снедать его землю: это был голод; так обыкновенно загрубевшие и уподобившиеся земле всего лучше перевоспитываются и отлучаются от зла. И этот [голод] принудил для отвращения бедствий призвать Того Бога, Которого почитала и прославляла так часто его собственная сестра. Получивши избавление от этого бедствия, он обращается к богопочитанию и… называется Михаилом, по имени царя, чрез архиерея, посланного к нему из царствующего города. Рассказывают, что случилось нечто такое. Как страстный любитель псовой охоты, князь Борис пожелал изобразить ее и в одном из своих домов, в котором он часто бывал, чтобы и по истечении дня, ночью, иметь те же развлечения для глаз. Итак, когда явилось у него такое желание, призывает к себе одного монаха, живописца, из наших Ромеев. Этому человеку было имя Мефодий. Когда он явился пред лицом [князя], то по какому-то божественному промыслу последний не приказал изображать человекоубийство на войне, или умерщвление животных и зверей, но сказал, что он желал бы только того от живописи, чтобы один взгляд [на нее] приводил зрителей в страх и вместе повергал бы их в ужас. Он же [Мефодий], не зная ничего иного, что сильнее приводило бы в страх, кроме Второго Божественного Пришествия, и изобразил его там, с одной стороны праведников, получающих воздаяние за подвиги, с другой стороны грешников, пожинающих плоды посеянного в жизни и прогоняемых и отсылаемых на жестокое мучение. И так работа была окончена; князь, увидев ее и проникнувшись страхом Божиим, по соглашении в наших божественных Таинствах, среди глубокой ночи воспринимает божественное крещение. Объявившись в этом, он возбуждает во всем своем народе восстание; при помощи некоторых немногих победив восставших, нося в недрах своих знамение креста Господня, и остальных не тайно, но явно и по их собственному желанию сделать христианами. И вот, когда он обратился к богопочтению, стесняемый множеством своего народа, пишет к государыне о земле и просит у нее смелее, так как они уже не два, а одно стали, связанные верою и неразрывною дружбою, и обещает сам подчиниться и устроить всегдашний и нерушимый мир. Она благосклонно выслушала его и дала бывшую тогда пустою землю от Сидиры, которая была тогда границею между ними и Ромеями, до Девельта, который называется у них Загорою. Таким-то образом вся Болгария сопричислилась к благочестию, когда призвал их Сам Бог к познанию Его — и так из малых искр и толчков; так-то и римской земли удостоившись, как будто другого какого завета, примкнули к неразрывному союзу.

Даже и болгарский народ, варварский и христоненавистный, склонился к такой кротости и богопознанию, что, оставив бесовские и праотеческие жертвы, и отвергши эллинское суеверие, неожиданно привился к христианской вере.

Но о злое, завистливое и безбожное намерение и дело! Рассказ наш, наводящий на предположение вестей радостных, изменяется в скорбный, и веселие и радость превращаются в стенание и слезы: этот народ еще и двух лет не исповедовал правой христианской веры, как люди нечестивые и достойные отвращения — и как не назвал бы их человек благочестивый? — люди, вышедшие из мрака (ибо они порождения западной стороны), о, как мне рассказать все остальное! Эти люди, как гром, землетрясение, обильный град, или, точнее сказать, как дикий вепрь, вторглись в народ, утвержденный в благочестии, и опустошили виноградник Господень возлюбленный и новонасажденный, истребляя его ногами и зубами — стезями нечестивой жизни и искажением, — они и на это отважились, — догматов. Ибо они всячески ухищрялись отвлечь их от правых и чистых догматов и непорочной веры христианской и развратить их.

Князь болгарский, узнав, что царство римское управляется женщиною и молодым сыном, посылает некоторых из своих, угрожая, что он отступит от договоров и поднимет оружие против римского царства. На это царица заявляет ему: “И я, конечно, приготовлюсь против тебя, и если, Бог даст, одолею тебя, то ты будешь побежден женщиною, и сколько это причинит тебе стыда; а если, может быть, и ты победишь меня, то успех твой не будет блестящим, ибо ты победишь женщину”. Когда возвестили это варвару, он сдержал свой порыв, и ему показалось полезным возобновить договоры, которые были возобновлены. Пришла на память сестра болгарского князя, попавшая когда-то в плен и жившая во дворце; она приняла божественное крещение и научилась грамоте. Брат просил ее возвратить ему, и она была возвращена, а он взамен ее возвратил одного знатного мужа, Феодора Куфару. Сестра болгарского князя, возвратившись к брату, стала приводить его к христианской вере, постоянно с ним разговаривая о ней и превознося христианские Таинства. Но он, хотя уже Куфарою был оглашен в них, однако все еще не решался отступить от отеческих обычаев. Случившийся же у болгар голод привел к богопочитанию как князя, так и его народ. Голод изнурял весь народ и не было никакого убежища, а было истребление народа. Князь их, опечаленный этим и не зная, что сделать, прибегает к Тому, Которого проповедовала его сестра, и взывает к Нему об избавлении от голода и истребления народа. Когда воззвание оказалось действительным и они избавились от бедствий, он познал силу признанного и просит прислать ему кого-нибудь, кто внушил бы ему тайну христианства и сподобил бы его святого крещения. К нему был послан архиерей, который научил его крестить. Но болгары возмутились против своего князя как отступника отцовской чести и славы и старались погубить его. Но он, предшествуемый знамением креста, решившись сопротивляться, побеждает восставших против него, и таким образом все приняли христианство. Потом князь их отправил посольство к царице, прося уступить ему римской земли, так как народ его стеснен в своей стране, обещая вечный союз с римлянами и согласие. Царица исполнила его просьбу и уступила ему страну от так называемой Сидиры, которая прежде служила границею болгар и римлян, до Девельта, получив которую болгаре назвали Загорою. С тех пор на западе водворился мир.

27. Спустя много лет пришли из полуденнаго климата варвары, какие-то Омвры, и опустошили тивериопольскую землю и самый город; при падении храма, в котором стояли раки мучеников, раки эти скрылись неизвестно куда в развалинах.

28. По удалении же этого народа, пришел другой беззаконнейший и свирепейший, по имени булгаре, из пределов Скифии, переправившись через так называемую реку Истр, как тяжелый бич, посланный Богом на пределы запада. Они не знали имени Христова, а по скифскому невежеству служили солнцу и луне и прочим звездам. Некоторые даже приносили жертвы собакам. Так помрачилось неразумное сердце их, и они служили твари вместо Творца. Когда покорили Иллирийскую страну и древнюю Македонию до города Фессалоники, часть древней Фракии, именно около Вереи и Филиппополя, и страны кверху, завладели страною, как твердые обитатели. Они переместили жителей каждой части, жителей нижних городов переселяя в верхние, а жителей этих, наоборот, переводя в нижние. Впрочем, они пользовались всеми просто как рабами, сами рабы всякого безумия и отступники Господа Истинного. Но подвластные им христиане, удерживая чистейшую отеческую веру, во всех беседах с ними проводили христианское учение и, насколько было возможно, открывали им свет Евангелия.

34. Когда вышеупомянутый достославный Борис получил правление, туча франков покрыла всю Болгарию. К этому присоединился еще страшный голод. Таким образом, болгарский народ страдал, опустошаемый неприятельским мечом и голодом. Но Борис, хотя был еще мальчиком, познал бич Божий и то, что руководитель Отец и Господь наводит его, желая сынов и рабов обратить к истине. Поэтому он отправляет посольство к царю римлян [тогда царствовал Михаил, сын Феофила] и синклиту, чтобы, заключивши условия мира, вперед жить тихо и невозмутимо, во всяком благочестии и чистоте; ибо, что же [может быть иное], если жить истинно братски, в согласии и любви? Присоединил и твердое уверение, что сам готов принять божественное крещение. Просил также прислать священников, которые сообщили бы им все христианское учение. Римляне, охотно приняв вовсе нежданный от болгар знак мира, вскоре все исполнили. Итак, Борис крестился и при погружении в святую купель называется Михаилом, желая, как они сами говорят, угодить царю римлян принятием его имени. Последний сам изъявил согласие быть восприемником, хотя лично и не присутствовал. Крестились с ним и все те из болгарского народа, которые отличались достоинством и богатством. Вследствие этого и прочие приняли светоносное очищение, кроме некоторых совершенно звероподобных; но [Борис], собрав не очень большое войско и споспешествуемый Христом, без труда и их обратил и привел к божественному крещению.

35. И после этого поставляются епископы, определяется много священников и воздвигаются святые храмы.

И прежний не народ, но варварский язык, теперь становится и называется народом Божиим... Итак, тотчас после этого можно было видеть, как, по мере наполнения церкви, те же вышеупомянутые Омвры и Булгаре, которые разрушили храмы Божии, снова прекрасно выстроили и воздвигли с оснований и всю землю наполнили здесь славою и хвалением Господа.

Письмена славянские, изобретенные неким философом Константином, ими же воистину воздается хвала Господу, - хвалим и мы по заслугам и повелеваем, чтобы на сем языке были изложены пророчества и деяния Господа нашего Иисуса Христа. Ибо не на трех только, но на всех языках приглашает нас Писание хвалить Господа... И нет со стороны веры или учения какого-либо препятствия к тому, чтобы обедню служили на том же славянском языке, чтобы святое Евангелие, а также чтения из Нового и Ветхого Завета читались в добром переводе и при хорошем истолковании… ибо Тот, Кто создал три первенствующих языка, сиречь еврейский, греческий и латинский, Тот создал и все другие языки для славы и восхваления Творца. Но все же повелеваем, чтобы во всех церквах земли Вашей Евангелие читалось, ради особого к нему уважения, по-латыни, а затем уже возвещалось в переводе славянском для народа, не знающего латинской речи, как это и делается в некоторых церквах.

Текст приводится по изданию: Принятие христианства южными и западными славянами // Опыт тысячелетия. Средние века и эпоха Возрождения: Быт, нравы, идеалы. М.: Юристъ, 1996. С. 298-305

Рекомендуем также: