Библиотека “Халкидон”

___________________

Архимандрит Августин

Руководство к основному богословию

Оглавление

Противники сверхъестественного происхождения христианского учения указывают еще нередко на историческую связь и очевидную будто бы зависимость его от учения ессеев. Ессеи, как известно, были иудейские сектанты или раскольники, отделившиеся около 150 года до Р. X. от остальных иудеев, удалившиеся в пустынные места близ западного берега Мертвого моря и введшие у себя свое особое богослужение, особые обряды, нравы и обычаи. На основании наружного сходства некоторых из этих обрядов, нравов и обычаев с участием евангельским и обычаями первенствующей Церкви Христовой некоторые ученые противники христианства стали утверждать с некоторого времени^[1], будто бы Иисус Христос получил воспитание в обществе ессеев и в Своем учении только развил и усовершенствовал те начала ессейства, в которых был воспитан, и что таким образом христианство есть не более, как усовершенствованное ессейство.

Против этого, ранее всего, заметим, что решительно никакого нет основания утверждать, будто Иисус Христос получил воспитание у ессеев. Об этом ничего не говорят ни Евангелия, ни Иосиф Флавий и Филон, которые писали об ессеях и ессействе, знали Иисуса Христа и из которых первый даже упомянул о Нем в своих “Древностях…” как о человеке необыкновенном. С другой стороны, в Евангелиях есть положительные данные, из которых видно, что Иисус Христос не воспитывался у ессеев и вообще ни в какой иудейской школе. Слушатели Иисуса Христа только удивлялись Его учению, Его необыкновенной мудрости и, зная Его хорошо, в недоумении спрашивают: откуду Сему премудрость сия? Не Сей ли есть тектонов сын (Мф 13,54—57; Лк 4,22); како Сей книги весть не учився? (Ин 7, 15). Но они не спрашивали бы так и не удивлялись, если бы Иисус Христос научился где-нибудь этой премудрости, что, конечно, было бы известно его соотечественникам. Даже ожесточенные враги Иисуса Христа, толковавшие в дурную сторону Его чудеса, не могли придумать никакого объяснения для Его необыкновенной мудрости; а это они непременно сделали бы, если бы заметили в Его учении хоть малейший след зависимости Его от какой-либо школы. То же самое, т.е. что Иисус Христос не воспитывался у ессеев, открывается и из тех кратких замечаний о детстве и отрочестве Его, какие сделал евангелист Лука. Так он рассказывает, что 12-летний Иисус посещал вместе с родителями Своими храм иерусалимский и после этого посещения возвратился с ними в Назарет. Ясно отсюда, что, по крайней мере, до двенадцати лет Своей жизни Иисус Христос жил в Назарете, в доме Своих родителей. Но из рассказа ев. Луки можно сделать вывод, что и после двенадцати лет, до самого выступления Своего на общественное служение, Иисус Христос не отлучался из Назарета куда-нибудь далеко и надолго, чего требует разбираемая нами гипотеза о воспитании Его у ессеев, живших далеко от Назарета. Рассказав о посещении отроком Иисусом храма иерусалимского и о возвращении Его в Назарет, ев. Лука замечает: и бе повинуяся има (т. е. родителям) и преспеваше премудростию и возрастом и благодатию у Бога и человек (2,42—52) — и затем прямо переходит к описанию явления Иоанна Крестителя в пустыне Иорданской и крещения от него Иисуса Христа. Нить этого рассказа не позволяет предполагать об удалении Иисуса Христа куда бы то ни было из Назарета. При том, если Иисус Христос посещал храм иерусалимский со Своими родителями и после этого всегда был в повиновении у них, то и неестественно предполагать, чтобы Он захотел поступить, а ессеи захотели принять Его в свою секту. Это посещение храма показывает, что родители Иисуса Христа как сами были воспитаны, так и Его воспитывали в благоговейном уважении к закону, храму и вообще к религии иудейской. Ессеи же, как известно, уклонялись от иерусалимского храма и совершаемого там богослужения, и вообще чуждались людей, приверженных к народной иудейской религии. Наконец, в подтверждение нашей мысли и в опровержение противного мнения о воспитании Иисуса Христа, следует вспомнить, что в 4 главе (ст. 16) своего Евангелия Лука прямо и ясно говорит, что Иисус Христос был воспитан в Назарете.

После того, как мы знаем, что Иисус Христос не воспитывался у ессеев, для нас не имеют никакого значения и те черты сходства между ессейством и христианством, какие находят защитники разбираемой нами гипотезы. Притом же, при более внимательном взгляде на эти черты, оказывается, что сходство между некоторыми пунктами ессейства и христианства — чисто внешнее и случайное, а не внутреннее и существенное. Более всего указывают на следующие черты сходства между ессейством и христианством: одинаковое, будто бы, запрещение клятвы в том и другом; одинаковое признание равенства всех людей, вследствие которого ессеи уничтожили у себя рабство; общение имений (обобщение имущества) у ессеев и у первенствующих христиан, и аскетическое направление в ессействе и христианстве.

а) Но запрещение клятвы неодинаково у ессеев и христиан. У ессеев это запрещение было возведено на степень положительной заповеди, которую каждый член секты должен был соблюдать во всякое время, при всех обстоятельствах и отношениях житейских. У христиан же клятва не запрещается, а запрещается только легкомысленное употребление ее (Евр 6, 16). Что касается наставления Иисуса Христа — не клятися всяко (Мф 5, 34 и сл.), то оно, как известно, было направлено против фарисейских злоупотреблений клятвою и не заключает в себе безусловного запрещения клятвы.

б) Так же неодинаково в принципе, по-видимому, признание равенства всех людей — у ессеев и христиан. У ессеев признание этого равенства, имея своим основанием ветхозаветное учение о происхождении человека, поддерживалось, главным образом, общественными требованиями, недовольством жизнью современного общества, в котором неприятно поражал их вид деспотизма и рабства, и потому оно имело более социальный, нежели религиозный и нравственный характер. В христианстве, напротив, оно имеет только религиозный и нравственный характер. Все люди равны не только потому, что происходят от одной четы, созданной Богом, но и потому, что все одинаково пали, одинаково имеют нужду в божественной милости и помощи, и, наконец, — самое главное — все одинаково искуплены Сыном Божиим, принявшим на себя естество человеческое и вину всех пред Богом. Поэтому христианство не отвергло рабство положительным законом, как ессеи, которым удобно было сделать это по малочисленности^[2] и замкнутости своего общества; но всегда и во всем действуя преимущественно на внутреннее состояние людей, оно постепенным смягчением нравов мало-помалу изгоняет рабство, так что по мере осуществления высоких христианских начал в жизни рабство должно само собою исчезнуть. Ессеи же, отвергнув физическое рабство, взамен его создали у себя духовные касты, различие между которыми было еще более унизительно для человеческого достоинства, чем различие между обыкновенными рабами и господами. Когда ессей, состоящий в низшем классе, прикасался как-нибудь к ессею, состоящему в высшем классе, то этот последний считал себя оскверненным и прибегал к особому очищению. Нечего уже говорить после этого об отношениях ессеев ко всем остальным людям, не принадлежавшим к их обществу. Всех, кроме себя, они считали нечистыми и с презрением отчуждались от всех неессеев даже в вещах обыкновенных. Ессей, например, принимал только ту пищу, которая приготовлена ессеем же, и скорее согласился бы умереть, чем есть у чужих... Таким образом, ессейское равенство всех людей было равенством только на словах, а не на деле.

в) Общение имений, бывшее между членами первенствующей Церкви в Иерусалиме (Деян 2.45; 4,35), так же совершенно отлично от ессейского. У ессеев это общение было введено и утверждено положительным законом: каждый поступавший в секту должен был отдать свое имение в общую кассу и клятвенно обязаться, что, принадлежа к секте, не будет заботиться о приобретении частной собственности; его труд находился с этого времени в распоряжении особых начальников, которые направляли его к пользам всего общества. У иерусалимских же христиан общение имений было делом доброй воли и вызвано случайными и местными нуждами Иерусалимской Церкви. В Церкви этой было много бедных; на это не могли хладнокровно смотреть остальные члены Церкви, владевшие имениями, движимые любовью к своим братьям-беднякам, они продавали свои имения и вырученную сумму разделяли в их пользу. Но при этом не было никакого принуждения; на частную собственность не налагалось никакого запрещения: всякий волен был удержать свое имение за собой, а продав мог жертвовать на общую пользу или все вырученное, или только — часть, какую хотел. Это самым ясным образом подтверждает известное происшествие с Ананией и Сапфирою (Деян 5, 1—4).

г) Аскетизм ессейский и христианский также сходны между собою по одному только имени. Во-первых, аскетизм ессеев был почти исключительно внешним и состоял в разных мелочах: они, например, носили одно платье, без перемены, до тех пор, пока оно вовсе не изнашивалось, не мазались маслом, считая это роскошью, постоянно омывались и очищались от разных мнимых скверн, пристающих к ним извне, и т.п. Аскетизм же христианский есть собственно духовная жертва Богу, внутреннее самоотвержение и самоотречение, или, как выражается апостол, совлечение с себя ветхого и облечение в нового человека (Еф 4, 22—24: Кол 3, 9, 10), т.е. радикальная перемена обычной человеческой жизни на новую, высшую и совершеннейшую. Во-вторых, в основе ессейского аскетизма лежало ближайшим образом ложное понятие о теле как темнице души; христианский же аскетизм основывается на любви к Богу (Мф 10, 37) и на должном уважении к телу как храму Святого Духа и члену Христову (1 Кор 6, 15,19). Вообще же у ессеев было, хотя и не вполне развитое, дуалистическое представление о материи как злом начале: отсюда и вытекало их ложное понятие о теле и их брезгливое отношение к внешнему миру, в котором они видели множество нечистот; здесь же коренное начало их узкого аскетизма, в котором за внешним напряжением исчезала внутренняя сила. Но христианскому учению, как известно, совершенно чуждо подобное воззрение (1 Тим 4, 1—4).

В заключение разбора данного мнения заметим, что рационалисты, так ревностно и неутомимо открывающие сходство между ессейством и христианством во всем, в чем только хоть как-нибудь можно, не настаивают, однако, на сходстве между тем и другим в теоретической стороне, в догматическом учении. Это значит, что даже они не могли найти ничего общего между ессейским и христианским вероучением, — между тем, если бы в самом деле было верно их предположение, т.е., христианство было только подражанием и развитием ессейства, то сходство между тем и другим ранее всего обнаружилось бы именно в догматике, или в вероучении. Ессейство точно так же, как и христианство, учило бы о троичности Лиц в Боге и о воплощении Сына Божия для нашего искупления; а между тем, на самом деле, у ессеев не было такого учения — сомнительно даже, ожидали ли они пришествия Мессии, подобно прочим иудеям.

Примечания:

[1] Первый высказал мнение о зависимости христианства от ессейства немецкий ученый Иоанн Георг Вахтер в 1713 г. После Вахтера защитники этого мнения были — Болингброк, Вольтер и др. В новейшее время это мнение защищали: Гфререр, Штейдлин, Люттербек, Баур

Рекомендуем также: