Житие преподобного отца нашего Павла Фивейского [Библиотека “Халкидон”]

Библиотека “Халкидон”

___________________

Житие преподобного отца нашего Павла Фивейского

Память его празднуется месяца января в 15-й день

Когда преподобный Антоний жил со своими учениками в Египетской пустыне, ему пришло однажды на мысль, что нет еще другого инока, который бы был так совершенен, как он, нет никого, кто поселился бы раньше его в пустыне и избрал столь уединенную жизнь. Он сам рассказывал впоследствии, что когда подумал так, то услышал в видении голос, который говорил:

“Антоний! есть один раб Божий, который пришел сюда прежде тебя и который совершеннее, чем ты. Если хочешь, можешь найти его в отдаленной пустыне; только ступай к нему скорее, пока он не отошел к Господу”.

Услышав это и придя в себя, старец тотчас взял свой посох и поспешил в пустыню, пламенно желая поскорее найти того, о ком ему было открыто. Был полдень, и стало так жарко, что от солнечного зноя раскалились даже камни; старец изнемогал телом, но дух его был бодр, и он не думал возвращаться назад с предпринятого пути. Хотя он и не знал, куда далее идти, но сохранял твердость и говорил: “Я верю, что Бог покажет мне, как обещал, Своего раба”. Проходя по этой суровой и недоступной пустыне, старец не видел ничего, кроме следов зверей; пробыв в пути уже второй день и проведя вторую ночь в молитве, он не знал, куда направиться далее. На рассвете третьего дня он увидел вдруг волчицу, которая шла по краю горы и выла. Следуя за ней издалека, он подошел к пещере, в которой жил святой угодник Божий Павел^[1]. Старец пришел в радость при виде пещеры, но обитатель ее, заметив приближение Антония, запер дверь. Подойдя, старец постучал, но ответа не было, и он продолжал стоять снаружи и безуспешно стучать. Видя, что ему не отворяют двери, он упал на землю перед входом в пещеру и молился до самого шестого часа, чтобы сподобиться ему войти внутрь и увидеть того, кого он отыскал с таким трудом.

Святой говорил: “Отопри мне, раб Христов, отопри! ведь ты знаешь, кто я, откуда и зачем пришел, ибо тебе открыл то Бог. Знаю я и сам, что недостоин видеть твое святое лицо, тем не менее, не уйду отсюда, пока не увижу тебя. Не скрывай же себя, если тебя открыл мне Бог: ты принимаешь зверей,— зачем же отвергаешь человека? Я нашел тебя после долгих поисков и вот стучу, чтобы ты отпер мне. Если же ты не отопрешь, то я умру на твоем пороге, и ты похоронишь здесь труп мой”.

Многое и другое говорил он ему со слезами и укорял его за суровость. Тогда угодник Божий отвечал ему изнутри пещеры и сказал: “Можно ли просить с угрозами или укорять со слезами? Ты удивляешься, что я не отпираю тебе,— это потому, что ты хвалишься, что пришел умирать здесь”.

С такими словами святой отпер дверь, и они обняли друг друга и облобызались, называя один другого по имени, потому что каждому из них Бог открыл имя другого. Когда они сели, преподобный Антоний сказал: “Радуйся, Павел, избранный сосуд и огненный столп, житель сей пустыни!”

Святой Павел отвечал: “Хорошо, что ты пришел, солнце, просвещающее всю вселенную, наставник спасаемых, уста Божии, населивший пустыню и прогнавший из нее диавола! Но зачем ты предпринял такой великий труд, идя ко мне, грешному и ничтожному человеку? Вот ты видишь перед собой дряхлого старца, покрытого сединами, видишь человека, готового обратиться в прах и тление. Но любовь не знает препятствий,— и ты пришел; скажи же мне, прошу тебя,— как живут теперь люди, в каком положении находится мир? Есть ли все еще идолопоклонники и вместе с тем не продолжаются ли гонения на верующих?”

“Твоими молитвами,— отвечал Антоний,— мир находится в благополучии, гонения прекратились, и Церковь прославляет Истинного Бога, но так как ты упомянул о гонениях, то прошу тебя, расскажи мне ради Бога о себе и открой, по какой причине ты ушел из мира в эту далекую пустыню?”

“Я родился^[2] в Фиваиде,—начал свой рассказ святой Павел,— и у меня была сестра, которую родители еще при жизни своей выдали замуж. Будучи сами православными, они, дав мне светское образование, наставили меня и в истинах православной веры. Умирая, они разделили между нами свое богатое имение. По смерти их муж моей сестры из лихоимства задумал присвоить себе следующую мне часть имущества и вознамерился предать меня, как христианина, на мучение нечестивому князю, чтобы, погубив меня таким образом, завладеть моим наследством. Царем был тогда Декий. Он преследовал всех христиан, и от страха перед измышляемыми им жестокими мучениями трепетала вся Фиваида. В то время был взят нечестивыми гонителями один христианский юноша. Его долго мучили, чтобы склонить к отречению от веры Христовой, но напрасно. Наконец его привели в цветущий и душистый сад и, положив навзничь на роскошную постель, привязали к ней мягкими веревками его руки и ноги. Когда все ушли из сада, то пустили туда к юноше одну молодую девушку, чтобы она соблазнила его на грех. Бесстыдная девица обнимала и целовала юношу, всячески стараясь обольстить его. Что же сделал доблестный страдалец, после того как уже претерпел столько мучений? Видя себя в опасности плотского прельщения, он откусил зубами язык и выплюнул его на лицо блудницы; страшной болью он поборол в себе страсть, оплевал кровью лицо и одежды развратницы, сам же с помощью благодати Христовой устоял в чистоте. Другого юношу, оставшегося твердым в христианской вере, после многих мучений обнажили и, вымазав все тело медом, поставили его со связанными в плечах руками на солнечный зной; думали, что, жалимый пчелами, осами и шершнями, он не стерпит и согласится на принесение идольской жертвы. Но мужественный страдалец, хотя все тело его было искусано и покрыто кровью до такой степени, что он утратил даже образ человеческий, не отрекся, однако, от Христа. Видя все это, а также и все более возрастающую злобу мужа моей сестры, которой не могли укротить ни слезы сестры, ни родство, я оставил ему все и убежал в пустыню. С помощью Божией я постепенно дошел до сего места. Найдя эту пещеру с источником воды внутри ее, я понял, что Сам Господь назначил мне здесь место обитания. Я поселился здесь и живу, питаясь финиками и изготовляя себе одежду из листьев”.

Когда святой рассказывал это, вдруг прилетел ворон, держа в клюве хлеб; тихо положив перед ними хлеб, он улетел и скрылся в воздухе. Видя изумление блаженного Антония, святой Павел сказал: “Это Господь многомилостивый и человеколюбивый послал обед нам, Своим рабам. Вот уже шестьдесят лет я получаю полхлеба. Но по случаю твоего прихода Христос Господь удвоил дар и послал Своим воинам целый хлеб”.

Взяв этот хлеб, великие угодники Божий стали просить друг друга благословить и преломить его, каждый поставляя другого выше себя по чести. Святой Павел хотел почтить преподобного Антония, как гостя; преподобный же Антоний — святого Павла, как хозяина дома и старшего по возрасту, и долго они с любовью спорили между собой. Наконец, блаженный Павел взял хлеб с одного края, а другой вложил в руки преподобному Антонию; хлеб тотчас сам переломился посередине, и каждый получил свою половину.

Сев у источника, рабы Христовы ели и насытились, потом они напились из этого источника, имевшего чистую и весьма приятную воду. По совершении благодарственной молитвы они снова сели и пробеседовали всю ночь до утра. С наступлением дня святой Павел сказал авве Антонию: “Я давно, брат мой, знал, что ты обитаешь в этой пустыне, и хотел бы, живя с тобой, вместе служить нашему Владыке. Но так как пришло время моей кончины, которой я всегда ждал с радостью, желая “разрешиться и быть со Христом”^[3], то Господь и послал тебя ко мне, чтобы ты схоронил мое смиренное тело и предал землю земле”.

Услышав это, Антоний воскликнул со слезами: “Не оставляй меня, отец мой, одного, но возьми меня с собой!”

“Тебе нужно не о себе заботиться,— отвечал святой Павел,— но о благе ближнего. Если для тебя благо было бы в том, чтобы, освободившись от тягости плоти, последовать за Агнцем на небеса, то польза прочей братии требует, чтобы ты пока еще наставлял и укреплял их. Прошу тебя, сходи поскорее в свой монастырь и принеси подаренную тебе епископом Афанасием^[4] мантию, чтобы покрыть ею мое тело”.

Святой Павел просил об этом не потому, что нуждался в мантии. Он не заботился о том, нагим или покрытым будет схоронено в земле его тленное тело, которое он одевал столько времени финиковыми листьями; он хотел лишь того, чтобы его душа разлучилась с телом в безмолвии уединения, потому он и отсылал от себя преподобного Антонин в монастырь.

Антоний был очень удивлен тем, что услышал об Афанасии и о мантии. Видя в Павле как бы Самого Христа и почитая пребывающего в нем Бога, он не осмелился более возражать ему; долго молча и со слезами он целовал его очи и руки и потом поспешил исполнить приказание: против своего желания отправился в монастырь, изнемогая телом, но духом побеждая немощи своей старости. Когда он подходил к своей келии, два ученика встретили его и спросили: “Где ты пробыл столько времени, отец наш?”

“Горе мне, дети мои,— отвечал Антоний,— горе мне, грешному, мнимому иноку. Сам я только называюсь иноком, но видел того, кто поистине есть Илия, Иоанн в пустыне; я поистине видел Павла в раю”.

Ученики хотели услышать об этом подробнее и стали просить его, чтобы он рассказал.

Антоний же, закрывая уста рукой, сказал: “Для всякой вещи есть время: время говорить и время молчать^[5]”.

И, захватив с собой мантию, нисколько не отдохнув, не взяв с собой даже пищи на дорогу, он вышел и снова поспешно отправился в пустыню, чтобы застать еще в живых святого Павла, ибо боялся, как бы в случае замедления тот не умер без него.

На другой день часу в третьем, находясь в пути, авва Антоний увидел в воздухе чины Ангелов и Соборы пророков и апостолов, а посреди их — душу святого Павла, которая, блистая более, чем солнце, восходила на небо. Святой Антоний, упав на землю, посыпал свою голову песком и с рыданиями восклицал: “Зачем ты, Павел, оставил меня? зачем уходишь без последнего целования? Так долго я не знал тебя, и так скоро, когда узнал, ты оставляешь меня!”

Впоследствии блаженный Антоний рассказывал, что прошел потом остальную часть пути с такой скоростью, как будто бы летел на крыльях по воздуху, так что от быстрой ходьбы даже не чувствовал земли под своими ногами. Скоро он достиг пещеры и, войдя в нее, увидел святого стоящим на коленях с простертыми вверх руками и вверх же обращенным лицом. Думая, что он жив и молится, стал вместе с ним на молитву и Антоний. Прошел час, и, так как от святого Павла не было слышно ни слов, ни вздохов молитвенных, блаженный Антоний подошел к нему ближе и, увидев, что он уже мертв, понял, что тело святого мужа и по смерти воздает поклонение Богу, перед Лицом Которого все живо. Долго он плакал и рыдал, целуя святое тело преподобного, потом обвил его принесенной с собой мантией и по христианскому обычаю начал петь употребляемые при погребении псалмы. Но он не мог придумать, как ему совершить погребение святого, так как не принес с собой заступа, чтобы вырыть могилу.

“Возвращаться ли в монастырь за орудием? — размышлял он,— но туда три дня пути. Здесь ли оставаться? но без заступа я не могу сделать ничего. Останусь я лучше здесь и умру, как должно, испустив последнее дыхание близ Твоего, Христе, воина!”

Когда он думал об этом, вдруг из глубины пустыни приходят два льва, рыкая и как бы плача о потере святого. Антоний сначала несколько испугался, но потом, когда увидел, что кроткие, подобно агнцам, звери лежат у тела святого и жалостно рыкают, точно плачут, дивился кротости этих зверей. Они же начали когтями своими рыть землю и, выкопав яму значительной глубины, снова припали к телу святого с сильным рыканием, как бы прощаясь с ним, потом, подойдя к преподобному Антонию, стали лизать руки и ноги его, как бы прося благословения и молитвы. Преподобный, видя, что и звери преклоняются перед Богом, славил Христа и говорил:

“Господи, без Твоей воли не падают на землю ни листья с дерева, ни одна птица! Дай, как Ты знаешь, благословение Свое этим зверям”.

Потом, указывая рукой на пустыню, он велел зверям уйти туда. Когда они скрылись, авва Антоний похоронил честное тело святого и преподобного отца Павла, первого пустыннослужителя, скончавшегося 113 лет от роду^[6]. Всю следующую за погребением ночь преподобный Антоний провел над могилой святого в слезах и молитве; с наступлением же утра отправился обратно в свой монастырь, захватив с собой сплетенную из финиковых листьев одежду святого. Придя в свою обитель, он подробно рассказал обо всем своим ученикам в назидание им; одежду же святого Павла он берег и чтил настолько, что надевал ее только два раза в год: в праздник Святой Пасхи и в Пятидесятницу.

Святыми молитвами преподобных отцов Павла и Антония, да сподобит нас жребия Своих угодников Христос Господь наш, Которому, с Отцом и Святым Духом, честь и слава вовеки. Аминь

Примечания:

[1] Пещера преп. Павла на горе Холзим в прямую линию от горы Антония отстоит не более как на четыре версты, но она отделена столь высокой и крутой стеной, что обход вокруг нее очень продолжителен, почему преп. Антонию и пришлось употребить на весь путь около двух дней.

[2] Год рождения Павла Фивейского по житию его определен так. Когда Антоний пришел к Павлу, тот уже 91 год был в пустыне, в которую удалился 22 лет. Следовательно, ему было 113 лет. Антоний, родившийся в 251 году, пришел к нему 90 лет от роду; следовательно, преп. Павел родился около 228 года.

[3] Флп., 1, 23.

[4] Здесь разумеется святой Афанасий Великий, архиепископ Александрийский, искренно почитавший н любивший египетских подвижников, сам подвижник, глубоко уважавший преп. Антония Великого.

[5] Екклес., 3, 1. 7.

[6] Преп. Павел Фивейский скончался в 341 году. Тело его, по воле византийского императора Мануила Комнена (1146—1180 гг.), перенесено было в Константинополь и положено в монастыре Богородицы Перивлепты; затем, в 1240 году, перенесено было в Венецию и, наконец, в Венгрию, в Офен: часть главы его — в Риме.

Текст приводится по изданию: Житие преподобного отца нашего Павла Фивейского // Жития святых. Византийский канон. М., 2004. С. 83-91.