Доколе положу советы в души моей? Другой: … устрою мысли (ταξω γνωμας) (НП). Болезни в сердце моем день и нощь? Другой: ... заботу в помышлении моем ежедневно (μεριμναν εν τη διανοια μου καθ̉ ημεραν) (С) (ст. 1-3).

1. Немалое благо и в том, чтобы чувствовать забвение от Бога. Под забвением же разумей не состояние страстное, но оставление. Многие, подвергшись забвению от Бога, даже не сознают этого и не скорбят, а блаженный Давид не только сознавал это, но исчислял и время забвения, потому что слово доколе означает продолжительность времени. Потому он и скорбит и плачет. Смотри, как он никогда не скорбит ни о чем житейском — ни о богатстве, ни о славе, но всегда о благоволении Божием. Почему же, скажешь, он знал, что Бог забыл его? Потому, что он знал и то, когда Бог помнил о нем, и ясно понимал, в чем состоит это забвение и в чем это памятование, — не так, как многие из людей, которые, когда богатеют, когда прославляются людьми, когда нее у них идет успешно, когда одерживают победы над врагами, тогда и думают, что Бог помнит о них; потому они и не знают, когда Он забывает их. Не зная знамений памятования Его, они не знают и знамений забвения Ею, не разумея знаков любви Его, не разумеют и знаков неблаговоления Его. Многих из людей, имеющих земные блага, Бог забывает, и даже особенно их, — напротив, о не имеющих часто памятует. Памятование о нас Божие происходит не от чего иного, как от добрых дел, внимательности, бодрствования, упражнения в добродетели, равно и забвение – не от чего иного, как от грехов, корыстолюбия, хищения. Поэтому и ты, возлюбленный, когда находишься в несчастье, не говори: “Бог забыл меня” — напротив, когда ты находишься во грехах и когда все идет у тебя успешно. Если ты будешь сознавать это, то скоро отстанешь от порочных дел. Доколе отвращаеши лице Твое от мене? Это высшая степень забвения. Подобиями человеческими пророк изображает действия Божии, и гнев Его, и наказание. А Бог отвращает лицо Свое тогда, когда мы поступаем недостойно заповедей Его. Егда прострете, — говорит Он, - руки вашя, отвращу очи Мои от вас, потом приводит и причину: Руки бо вашя исполнены крове (Ис. 1:15). Впрочем, это оставление и отвращение лица есть также действие великого попечения Божия о нас. Он делает это для того, чтобы сильнее привлечь нас к Себе. Так и человек, зараженный страстной любовью, видя невнимание к себе любимого предмета, оставляет его и удаляется — не потому, чтобы изгладить его из души своей, но желая обратить и привязать его к себе. Сказав об отвращении лица и забвении, пророк говорит и о том, что с ним произошло от этого. Что же именно? То, о чем он говорит далее: Доколе положу советы в души моей? Как вышедший из пристани блуждает везде и как лишившийся света часто спотыкается, так и подвергшийся забвению от Бога постоянно предается заботам, беспокойствам и скорбям. Впрочем, эти самые заботы, беспокойства, сокрушение, скорбь, собеседование об отвращении Божием немало способствуют к тому, чтобы Он опять обратился к нам. Так и Павел говорит о себе в Послании к коринфянам: Кто есть веселяяй мя, точию приемляй скорбь от мене? (2 Кор. 2:2) Немалая, возлюбленный, польза от того, чтобы чувствовать отвращение Божие, скорбеть и сетовать, потому что таким образом мы скоро опять обратим Его к себе. Доколе вознесется враг мой на мя; призри, услыши мя, Господи Боже мой, просвети очи мои, да не когда усну в смерть (ст. 4). Как тогда, когда Бог покровительствует нам и находится с нами, исчезает всякая скорбь, так тогда, когда Он отступает от нас и забывает нас, душа наша терзается, сердце скорбит, люди огорчают нас и везде для нас утесы и стремнины. Но все это попускается с полезной целью - чтобы люди беспечные, страдая от этого, тщательнее старались возвратиться туда, откуда ниспали. Накажет тя, — говорит пророк, - отступление твое, и злоба твоя обличит тя (Иер. 2:19). Таким образом, и оставление Божие есть вид промышления Его. Когда Он, промышляя и имея о нас попечение, не видит надлежащего к Себе внимания, тогда на несколько времени отступает и удаляется, чтобы нерадивые, оставив нерадение, сделались ревностнейшими. “Призри, - говорит пророк, - посмотри на врага, возносящегося надо мной; и если не по моему уничижению, то по его надменности и гордости услыши мя. Чего просишь ты? Победы над врагами?” “Нет, - говорит, - но того, чтобы просветились очи сердца моего, чтобы рассеялся мрак, объявший мыслительную часть души моей, помрачивший мое мысленное око. Вот чего прошу я: просвети очи мои. Да не когда речет враг мой, видя меня погруженным в греховную смерть: укрепихся на него (ст. 5); я преодолел его и, чего желал, того достиг”. Что значит укрепихся на него? “Хотя он не силен вообще, но силен стал против меня”. Наше поражение придает ему силу, показывает его сильным, крепким и непобедимым.

2. Видишь, когда мы грешим, не только самих себя срамим, губим, подвергаем смерти, но и своих врагов, которые поражают нас, являем сильными и могущественными, а, кроме того, еще доставляем им радость и веселье. О, какое безумие, какая слепота врагам своим содействовать против себя самих, оскорбляющим и огорчающим душу нашу доставлять радость и веселие! Смотри, сколько безрассудств: вместо того чтобы побеждать врага, оскудеша оружия его в конец, и погибе нечестивый (Пс. 9: 7, 6); вместо того чтобы одерживать победы, мы сами терпим поражение, и не только это, но и являем его сильным и могущественным. И даже на этом не останавливается наше безумие, наша крайняя болезнь, но еще доставляем ему радость и веселье. Подлинно, грех есть крайнее сумасбродство и крайнее зло. Стужающии ми возрадуются, аще подвижуся (ст. 6). Три причины приводит пророк, умоляя Господа, чтобы Он призрел на него, обратил к нему лицо Свое и услышал молитву его: могущество и силу врагов, и еще прежде этого их высокомерие и надменность, и, в-третьих, их радость и веселье. Он как бы так говорит: “Если не по моему прошению и не по моему уничижению обрати ко мне лицо Твое, Господи, то по надменности врагов — они надмеваются своей силой, радуются моим бедствиям, смеются над моим падением. Услыши мя, просвети очи мои: отгони глубокий сон от меня при грехах моих, уснув которым, я скоро подвергся бы душевной смерти. Если тогда, как я только лишь поколеблюсь с твердыни Твоей, они радуются, восхищаются, считают это своей силой, превозносятся и делаются невыносимыми, то чего не сделают они, когда я буду доведен до смерти?” Видишь, как пророк почитает величайшим вредом, не меньшим, чем наказание и мучение, то, чтобы радовался общий враг, чтобы он казался сильным и считался высоким. Если бы он не почитал это зло величайшим и невыносимым, то не представлял бы его для умилостивления Бога и для получения Его благоволения. Так будем поступать и мы, будем смотреть и стараться, чтобы нам не возвысить врага, не сделать его сильным, не доставить ему веселья, а, напротив, чтобы он оказался низким, ничтожным, слабым, прискорбным и безотрадным. А все это исполнится тогда, когда он увидит грешников совершающими дела добрые. Аз же на милость Твою уповах (ст. 7). “За какие добрые дела свои ты просишь себе такой милости, чтобы Он опять призрел на тебя, услышал молитву твою, просветил мысленные очи твои? За что тебе это? Пусть другие, - говорит, — представляют, если могут представить что-нибудь, а я одно знаю, одно говорю, в одном полагаю всю свою надежду, одно представляю: милость Твою, человеколюбие Твое. Аз же на милость Твою уповах”. Видишь ли смиренномудрие пророка? Видишь ли признательность этого мужа? Хотя он имел множество достоинств и ими мог бы преклонить Бога, но он не говорит ни об одном из них, а прибегает единственно к милости Божией. Отсюда видно, что и тогда, когда он говорит о них, например в словах аще сотворих сие, аще воздах и тому подобных (Пс. 7: 4, 5), говорит по совершенной необходимости сказать это, а когда ее нет, тогда он и не говорит ничего подобного, но вместо всякого основания просьбы указывает на милость и человеколюбие Божие. Затем, будучи уверен, что он не обманется в своей надежде, продолжает: Возрадуется сердце мое о спасении Твоем.

Видишь ли душу, исполненную надежды? Он просил и, прежде чем получил, уже благодарит, как получивший, поет Богу и совершает все предварительно. Откуда же в нем такая твердая надежда? От глубокой признательности, от великого усердия в молитве, — он знал, что Бог внемлет просящему таким образом, — от сильной горячности и живого чувства сердечного. Как те, которые просят лениво и небрежно и, получив просимое, едва чувствуют важность дара, так и те, которые возносят молитву с напряженным усердием и ревностно еще прежде получения от сильного и искреннего своего расположения чувствуют важность дара, как получившие, потому что Божественная благодать наперед исполняет их радостью, благодарят за это и бывают недалеки от самого получения. Возрадуется сердце мое о спасении Твоем. “Мою душу, — говорит, — радует то, чтобы получить спасение от Тебя, мою душу веселит то, что Ты - ее спасение”.

3. Видишь ли радость с одной стороны и радость с другой стороны - радость врагов о падении [ближнего], и радость души о собственном спасении? Первая свойственна нечестивому, а последняя - спасаемым. Первая служит к погибели как того, кто кажется радующимся, так и того, о чем он радуется, а последняя - ко спасению и оживлению радующегося. Этой последней радостью и весельем будем и мы радоваться и веселиться, а первой будем избегать и отвращаться. Воспою Господеви, благодеявшему мне, и пою имени Господа Вышняго. “В память этого благодеяния я вознесу, - говорит, - песнь Господу, который облагодетельствовал меня, смирил врага, постыдил его, обнаружил слабость его, услышал молитву мою, обратил ко мне лицо Свое, рассеяв туман и тьму, среди которых я стремился к смерти. Радуясь спасению, я как бы поставляю несокрушимый памятник, когда возношу эту песнь об оказанных мне благодеяниях; не теперь только воспеваю се и содержу в памяти благодеяния, но и в последующее время буду воспевать и прославлять имя Господа, неизгладимо нося в душе своей великие Его благодеяния”. Такая душа, подвергшись бедствиям, не только легко избавляется от них, но и делается более осмотрительной, чтобы опять не подвергнуться подобным бедствиям. В самом деле, если она всегда содержит в памяти благодеяние, то очевидно, что помнит и бедствия, от которых избавилась, получив благодеяние. Помня бедствия, она внимательно размышляет и о том, отчего они случились с ней, и по какой причине она подверглась такому злу, а, размышляя об этом, она со всех сторон ограждает себя, чтобы опять не впасть в подобные несчастья, и, таким образом благоустрояя и направляя свою жизнь, она воздает великую благодарность своему Избавителю. Нашедши в Нем Избавителя, она желает и в будущем иметь Его всегда своим Хранителем. Будем и мы подражать такой душе и, если впадем в какой-нибудь грех, тотчас восстанем и сделаем для себя падение поводом к большей безопасности и побуждением к тому, чтобы после не грешить. Как же тебе сделать это? У тебя есть учитель — Давид. Ты согрешил? Не засыпай во грехе, но восстань, тотчас представь, что Бог отвратил от тебя лицо Свое, что Он забыл тебя, потом плачь, воздыхай, омывай каждую ночь ложе твое слезами, уходи от делающих беззаконие - таковы наставления Давида. Скажи вместе с ним: Доколе, Господи, забудеши мя до конца; доколе отвращаеши лице Твое от меня? Скажи не языком, но прежде того сердцем; произноси и другие моления Давида. Когда выскажешь все, то надейся на милость Божию, надейся и не сомневайся. Сумняйся бо, - говорит апостол, - уподобися волнению морскому, ветры возметаему и развеваему: да не мнит бо таковый, яко приимет что от Бога: ибо муж двоедушен, неустроен во всех путех своих (Иак. 1:6-8). Поэтому надейся на милость Его, нисколько не сомневаясь, и ты непременно получишь просимое, а получив, не будь неблагодарным и непризнательным к Благодетелю, но устрой памятник благодеяния Его — вознеси благодарственную песнь Господу. Если ты не можешь устроить это сам, то пригласи бедных, воспользуйся их устами и употреби их вместо себя. Будь уверен, что для Господа приятнее Давидовой песни будет та, которую они воспоют за тебя. Как многострунное музыкальное орудие производит более приятные звуки, нежели однострунное, так и песнь многих бедных будет приятна и любезна Богу, Который внемлет гласу бедных. Поставь такой памятник и себе и Богу: Ему — в память благодеяния, а себе — в знак благодарности и признательности, в знак постоянного памятования, которое, содержа всегда в сердце своем, благоустрояй таким образом жизнь свою, или, лучше, будем благоустроять ее, чтобы сделаться достойными наследовать и тамошние блага, о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Текст печатается по изданию: Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Псалмы. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, 2003. С. 161-166.