Библиотека “Халкидон”

___________________

Преподобный Ефрем Сирин

Слово о прекрасном Иосифе

Как Господь из Отчего недра послан к нам спасти всех нас; так и отрок Иосиф с отеческого Иаковлева лона послан был к братиям своим. И как жестокие Иосифовы братья, когда увидели приближающегося Иосифа, начали замышлять против него лукавство, хотя нес он им мир от отца; так и жестокосердые всегда Иудеи, увидев Спасителя, говорили: действительно Сей есть Наследник, убием Его, и наше будет все (Марк. 12, 7). Иосифовы братья говорили: "предадим его смерти, и избавимся от сновидений его": таким же точно образом говорили и Иудеи: “приидите, убием Его, и удержим достояние Его” (Матф. 21, 38). Иосифовы братья, вкушая вместе пищу, предали брата, заклав его в своем произволении: таким же точно образом и мерзкие Иудеи, вкушая пасху, заклали Спасителя. Пришествие Иосифа в Египет означает сошествие Спасителя нашего на землю. И как Иосиф в чертоге попрал всю силу греха, приобретая себе светлый венец за победу над госпожою своею Египтянкою: так и Господь наш, Спаситель душ наших, сошедши во ад, десницею Своею разсыпал там все могущество самого несносного и неодолимого мучителя. Иосиф, когда победил грех, заключается в темницу до времени принятия им венца: так и Господь наш, чтобы взять на Себя весь грех мира, полагается во гроб. Иосиф же в темнице провел двухлетнее время, живя там в великой безопасности; и Господь наш три дня пребывал во аде, как сильный, не потерпев истления. Иосиф милостиво изводится из темницы по приказу Фараонову, и как истинный образ Христов, без труда толкует значение снов и предвещает будущие обилие; Господь же наш Иисус Христос возбужден из мертвых собственною Своею силою, расхитил ад, в дар Отцу Своему приносит наше избавление, проповедует воскресение и вечную жизнь. Иосиф возседал на Фараоновой колеснице, приняв власть над всем Египтом; и Господь наш, Царь прежде веков, на светозарном облаке восшедши на небеса, со славою возседает одесную Отца, превыше Херувимов, как Единородный Сын. Когда Иосиф царствовал во Египте, приняв власть над врагами своими, добровольно приводятся братья его к престолу обреченного ими смерти, приводятся, чтобы со страхом и трепетом поклониться тому, кого продали они на смерть, и в страхе покланяются Иосифу, которого не хотели иметь царем над собою; Иосиф, узнав братьев своих, одним словом своим показал убийц; они же, узнав его, стояли изумленные в великом стыде, не осмеливаясь говорить, и вовсе не имея ничего в свое оправдание, вполне сознав грех свой, совершенный в то время, как продали его; тот, кого представляли они сотлевшим во аде, внезапно оказался царствующим над ними. Так и в тот страшный день, когда Господь приидет на облаках воздушных, сядет Он на престоле Царства Своего, и связанные страшными Ангелами приведутся к престолу Его все враги Его, которые не хотели, чтобы Он царствовал над ними. Ибо беззаконные Иудеи рассуждали тогда, что, если будет распят, то умрет как человек; не верили они несчастные, что он Бог, пришедший для спасения - спасти души наши. Как Иосиф свободно сказал братьям своим, приведя их в страх и трепет: “я Иосиф, которого вы отдали в рабство, теперь царствую над вами, не желавшими того". Так и Господь в светозарном виде покажет крест распявшим Его, и узнают они крест и Сына Божия, распятого ими. Видите ли, как совершенно Иосиф был истинным образом Сына Божия - Владыки своего?

Сей блаженный семнадцать лет жизни провел в отеческом доме, с каждым днем преуспевая в страхе Божием, и в прекрасных правилах жизни, и в почитании родителей. Но видя неблагопристойность в братьях своих, из многого об ином вкратце доносил отцу своему, потому что добродетель действительно не может быть в единении с неправдою; это для нее неприлично. Потому-то возненавидели они Иосифа; так как он чужд был их пороков. Украшаясь добрыми качествами, сей отрок видел сны, в которых открыто ему было, чтó должно было случиться с ним по домостроительству Всевышнего Бога. Но отец Иаков не знал тайной ненависти к Иосифу, и любил Иосифа в простоте за красоту добродетели, с юного возраста всегда отличавшую его. Когда братья пасли овец в Сихеме, случилось Иосифу быть вместе с отцом; отец же Иаков, как нежный родитель, заботился о бывших в Сихеме, и говорит Иосифу: "соберись, чадо, сходи к братьям своим, наведайся в подробности о здоровье их, и вместе о стадах, и возвращайся скорее". Получив отцово приказание, Иосиф с радостию пошел к братьям своим, неся им мир от родительского лица, а вместе и заботу, какую имел о них. Но идя заблудился он на дороге, не нашедши братьев с стадами их. Когда же печалился он и воздыхал о братьях: нашел его человек, который указал ему дорогу. Как же скоро Иосиф увидел их издали, пошел с радостию, желая всех их облобызать. И они увидели его идущего, и как дикие звери вознамерились умертвить Иосифа, а он, как незлобивый агнец, готов был отдаться в руки этих самых лютых волков. Как же скоро приблизился и с любовию приветствовал их, принеся им мир от лица родительского; они, возстав немедленно, как дикие звери, совлекли пеструю ризу, которая была на нем надета, и каждый из них скрежетал зубами, желая пожрать его живого; жестокие и немилостивые во вражде своей, в бешенстве много мучили сего честного и светлого отрока. Иосиф видя, что он в опасности, что никто не имеет к нему никакой жалости, прибегает наконец к просьбам, заливается слезами, и с воздыханиями, возвысив голос свой, упрашивает их, говоря: "За что вы гневаетеся? Умоляю всех вас, братия мои, потерпите меня не надолго, чтобы упросить мне вас. Матерь моя умерла, Иаков доныне плачет о ней каждый день, и вы хотите отцу нашему причинить новый плач, когда первый еще продолжается и доселе не прекратился. Умоляю всех вас, потерпите меня несколько, чтобы не разлучаться мне с Иаковом, чтобы старость его не сошла с болезнию во ад. Итак, заклинаю всех вас Богом отцов наших, Авраама, Исаака и Иакова, Богом, Который в начале призвал Авраама и сказал: изыди от земли твоея, и от рода твоего, и от дому отца твоего, и иди в землю, юже ти покажу (Быт. 12, 1) и подарю, и умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на краю моря, которому нет и счета; заклинаю Всевышним Богом, давшим Аврааму терпение, со всем усердием принести в жертву единородного сына своего Исаака, чтобы это терпение вменилось Аврааму в похвалу; заклинаю Богом, избавившим Исаака от смерти и давшим овна вместо него в благоприятное всесожжение; заклинаю Богом святым, давшим благословение Иакову из уст Исаака отца его; заклинаю Богом, ходившим с Иаковом в Харран в Месопотамию, откуда вышел Авраам; заклинаю Богом, избавившим Иакова от скорбей и обещавшим дать ему благословение, - да не лишусь я Иакова, как лишился Рахили, да не плачет он о мне, как плакал о Рахили, да не омрачаются снова очи у Иакова, который ждет увидеть возвращение мое к нему. Пошлите меня к Иакову, отцу моему, возьмите мои слезы, а меня отошлите к нему".

Так он заклинал Богом отцов, и немедленно ввергли его в ров эти лютые, ни Бога не убоявшись, ни клятвы не уважив, хотя у всех он обнимал стопы, и слезами омочал следы братий, вопия и говоря: "помилуйте меня, братия"; однако же тотчас ввергнут ими в ров. И Иосиф, ввергнутый в пустынный ров, в самых горьких слезах жалобным плачем оплакивал себя и отца Иакова, заливаясь слезами с несказанными воздыханиями вел свою речь, говорил же так: "Посмотри, отец Иаков, что случилось с сыном твоим; вот брошен я в ров, как мертвец. Вот ожидаешь ты, родитель, что возвращусь к тебе; а я лежу теперь во рву, как убийца. Сам ты, родитель, сказал мне: сходи навестить братьев своих, и воротись поспешней; и вот они стали как свирепые волки, и с гневом разлучили меня с тобою, добрый родитель. Не увидишь ты меня больше, не услышишь голоса моего, не обопрется уже на меня старость твоя. И я не увижу святых седин твоих, потому что ничем я не лучше погребенного мертвеца. Оплачь, родитель, чадо свое, и сын твой будет плакать по отце, потому что в детстве отлучен от лица твоего. Кто даст мне вещего голубя, чтобы пересказал он старости твоей плач мой? Не станет у меня, родитель, слез и воздыханий, ослабел и голос, и нет у меня помощника. О, земля, земля, вопиявшая к святому Богу о праведном Авеле, неправедно убитом (как есть предание от предков отцов, что земля вопияла к Богу о крови праведника), ты и теперь возопи к Иакову, отцу моему, и ясно скажи ему, чтó приключилось мне от братьев моих".

Купцы, продолжая путь свой, зашли по дороге на место ипподрома, где гроб Рахилин; ибо там умерла Рахиль на пути ипподрома, когда Иаков возвращался из Месопотамии (Быт. 35, 19). Как же скоро увидел Иосиф гроб матери своей Рахили, притекши упал на верх гробницы, и возвысив голос свой, возрыдал в слезах, и в горести души своей вопиял, говоря так: "Рахиль, Рахиль, матерь моя, возстань из персти и посмотри на Иосифа, которого любила ты, чтó с ним случилось: вот преданный, как злодей, пленником отводится он в Египет в чужие руки. Братья мои, раздев меня донага, отдали в рабство, а Иаков и не знал, что я продан. Открой мне, матерь моя, гроб свой, и приими меня в свою могилу: пусть гроб этот будет одним ложем и для меня и для тебя. Приими, Рахиль, чадо свое, чтобы не умирать ему насильственною смертию; приими, матерь, меня, который так же внезапно лишился Иакова, как в детстве лишился тебя. Услыши, матерь моя, воздыхания сердца моего и приими меня в гроб свой; потому что глаза мои не в состоянии более проливать слез, и душа моя не в силах рыдать и воздыхать. Рахиль, Рахиль, не слышишь разве голоса сына твоего Иосифа? Вот насильно уводят меня; ужели не хочешь принять меня? Призывал я Иакова, и не услышал он голоса моего; вот и тебя также призываю, ужели и ты не слышишь меня? Здесь умру на гробе твоем, чтобы не идти мне в чужую землю, как злодею?"

Когда же Измаильтяне, взявшие Иосифа, увидели, что он пошел и лицем своим пал на гроб матери своей Рахили; тогда все в один голос сказали друг другу: "Этот юноша хочет произвести над нами волшебство, чтобы можно было ему уйти от нас, и не узнаем мы, как сделается он у нас невидимым. Поэтому возьмем его и свяжем из предосторожности, чтобы не ослепил всех нас". И подошедши к нему, сказали ему грозно: "вставай, наконец, и перестань чародействовать, иначе, избив тебя на гробнице, потеряем данные за тебя деньги". Когда же встал он, тогда все увидели, что лице его горело от горького плача, и каждый начал снисходительно спрашивать: "О чем ты плачешь? Ибо сильно беспокоишься ты, как скоро увидел этот гроб, пришедши сюда на путь ипподрома сего. Смело говори нам, отложив боязнь: какой твой промысл, и за чтó ты продан? Пастухи те, когда отдавали тебя, говорили нам: держите его крепче, чтобы не ушел у вас на дороге; мы за это не отвечаем, ибо вот сказали наперед. Итак скажи нам обстоятельно: чей ты раб? Тех ли пастухов, или другого какого свободного человека? И объяви нам: для чего ты с такою горячностию пал на гробницу? Мы купили тебя и стали господами твоими, расскажи нам все о себе. Если от нас это скроешь, то кому же можешь объявить? Ты раб наш, ужели же, как говорили нам те пастухи, думаешь убежать, как скоро ослабим за тобой присмотр? Но успокойся, и скажи нам откровенно: какое твое занятие? Нам кажется, что ты человек свободный, мы будем с тобой обходиться не как с рабом, но как с братом и сыном возлюбленным. Ибо видим в твоем поведении много свободы и много познаний. Достоин ты, юноша, того, чтобы предстоять царю и быть в почете с вельможами; потому что эта твоя красота скоро приведет тебя в великое благолепие и честь и могущество, и будешь нам другом и знакомым там, куда приведем тебя, чтобы жить тебе там в радости. Ибо, кто не полюбит такого отрока, который так прекрасен на вид, так благороден и мудр?"

Иосиф воздыхая сказал им в ответ: "Ни рабом я не был, ни чародеем, а также не за то, что преступился в чем-нибудь, отдан в ваши руки; но был я любимый сын у отца моего, а также самый милый сын у матери. Эти же пастухи мне братья; и отец послал меня повидаться с ними и узнать об их здоровьи; потому что нежный родитель заботился о них, так как несколько времени замедлили они на горах, почему и послан я отцом посмотреть их; и они, взяв меня, немедленно отдали вам в рабство, побуждаемые страшною завистию, разлучили меня с отцом, не терпя той любви, какою любил меня родитель; здешний же гроб - гроб матери моей, потому что некогда отец мой возвращался из Харрани, и держа путь в то место, где живет теперь, проходил здесь, и во время путешествия отца моего умерла здесь матерь моя, и погребена в этом гробе, который вы видите".

Увидел Иаков ризу и возопил с плачем и горьким сетованием, говоря: "Сына моего Иосифа это - одежда. Злой зверь съел сына моего". Рыдая же, говорил с тяжкими воздыханиями: "Почему не я лучше съеден вместо тебя, сын? Почему не меня прежде встретил зверь, чтобы, насытившись мною, оставить ему тебя, сын мой? Почему не меня лучше разорвал этот зверь, и не я стал снедию к удовлетворению его голода? Увы, увы мне, терзается сердце мое от печали об Иосифе! Увы, увы мне, где съеден сын мой, чтобы пойти мне туда, и над красотою его вырвать седые волосы свои? Не хочу более жить, не видя Иосифа. Сам я виноват в смерти твоей, чадо; предал тебя смерти, послав тебя идти пустынею, чтобы увидеть братьев твоих и пастухов. После этого буду плакать, чадо, и каждый час буду проливать слезы, даже во ад сойду к тебе, сын мой. И вместо тела твоего, Иосиф, положу ризу твою пред глазами, чтобы непрестанно проливать над нею слезы. И вот опять риза твоя, сын мой, подает повод к новому горькому сетованию. Вся она цела; а поэтому думаю, что не зверь съел тебя, милый сын мой, но человеческие руки раздели и заклали тебя. Если бы пожран ты был зверем, как сказывают братья твои; то риза твоя была бы разорвана на части, потому что зверю невозможно сперва раздеть тебя, а потом уже насыщаться твоею плотию. Если бы опять сперва раздел, а потом съел; то риза твоя не была бы замарана кровью; ни продранных когтями мест, ни язвин от звериных зубов нет теперь на ризе. Откуда же кровь? Опять, если зверь, съевший Иосифа, был один; то как мог он сделать все это? Вот, мне одинокому плач и горе, чтобы плакать об Иосифе и горевать над ризой; два у меня плача, два сетования, две самые горькие горести, об Иосифе и о ризе, как она снята с него. Умру я, Иосиф, свет мой, опора моя; риза твоя пусть со мною теперь сойдет во ад. Не хочу смотреть на свет без тебя, сын мой Иосиф. Пусть не остается во мне душа моя без твоей души, чадо мое Иосиф"!

Измаильтяне же, взяв Иосифа, бережно довели его в Египет, а вместе рассчитывали, что за красоту его получат деньги с какого-либо вельможи. И когда проходили они городом, вот встретился с ними вскоре Пентефрий, и увидев Иосифа, спрашивал у них, говоря: "Скажите, купцы, откуда этот юноша? На вас он не похож, потому что все вы Измаильтяне, а он прекрасен". Они же отвечали, говоря: "весьма благородный и очень сведущий это отрок". Дав им цену, какую хотелось им, купил он у них Иосифа. И введя его в собственный дом свой, расспросил, чтобы узнать об его воспитании. Как истинная отрасль святого семени праведного Авраама, Исаака и Иакова, преспевал Иосиф добродетелию и благонравием в Пентефриевом дому, и во взорах и в словах с каждым днем приобретая непременно высшую степень целомудрия, и непрестанно имея пред очами святого Бога своего, всевидящего Бога отцов, Который избавил его из рва смерти и от ненависти братьев. Впрочем, сердце его часто сокрушалось печалию об отце его, святом Иакове.

Такие святые слова каждый час повторял Иосиф госпоже своей, увещевая, умоляя, упрекая, осуждая ее; и она не принимала ничего Божественного, но как аспид затыкала уши свои, и еще более распалялась от кипящего в ней злого вожделения. Ежечасно подстерегала целомудренного, чтобы найти удобное время и без стыда принудить его ко греху. Иосиф же, видя, что с таким бесстыдством эта женщина, как зверь, наступает на него, чтобы растлеть его, возводил очи свои к Богу отцев, и часто молился Всевышнему, говоря так: "Боже Авраамов, Исааков и Иаковлев, великий и страшный, избавь меня от этого зверя. Ибо вот Сам видишь, Владыка, безумие жены, как втайне хочет убить меня делами бесчестными, чтобы вместе с нею умер я во грехах и совершенно стал разлучен с отцем моим Иаковом. Ты, Владыка, избавивший меня от смерти в руках беззаконных братий, избавь меня также и здесь от бешеного зверя, чтобы мне по делам своим не быть чуждым для отцов моих, крепко и благочестно возлюбивших Тебя, Господи". И воздыхая из глубины сердца своего, призывал он также и на помощь Иакова, говоря: "Сам помолись, родитель, о сыне своем Иосифе; потому что сильная брань возстала на меня, и может отлучить меня от Бога; она гораздо ужаснее смерти, какой намеревались предать меня братья. Те убили бы одно тело, а эта разлучает душу с Богом. Знаю, родитель мой, что молитвы твои о мне дошли до святого Бога, и потому избавился я из рва смерти. И теперь также умилостиви Всевышнего, чтобы избавиться мне от этого зверя, который хочет растлить сына твоего, не имеет стыда в очах, а также и страха Божия в сердце. Помолись, родитель, чтобы мне, как телесно лишен твоего лона, так не стать чуждым и душе твоей. Пошел я к братьям, и они стали как звери, как самые лютые волки увлекли меня от тебя, добрый родитель, и уведен я в Египет в чужие руки; но и здесь опять встретил меня другой зверь. Братья хотели убить меня в пустыни; а она старается растерзать меня в ложнице своей. Помолись, отец, чтобы не умереть мне пред Богом и пред отцами моими".

И услышав это, муж тотчас поверил словам жены, что действительно так, и немедленно велел отдать Иосифа в тюремный дом; со многими подтверждениями и угрозами, без допроса и исследования, в ту же минуту изрек на него неправедный приговор, сказав: "приказываю ввергнуть Иосифа в тюремный дом и не давать ему никакого послабления". Но с ним был Бог Авраамов, Исааков и Иаковлев, испытующий сердца и утробы, и дал ему найти сострадательность к себе в очах темничного стража: и страж оставил его в покое, потому что Бог никогда не отступается от боящихся Его всем сердцем.

Иосиф, предузнав будущую почесть главного виночерпия, просил его, говоря: "Напомни о мне фараону, и не замедли объяснить ему все дело мое, чтобы выйти мне отсюда. Я ни в чем не погрешил и не сделал ничего худого, хотя и заключен в тюремный дом". И чего же ты, избранное и блаженное семя, ищешь у смертного человека? Оставив Бога, умоляешь человека? В стольких трудах испытал уже ты на себе Божие заступление, когда и ризу своего целомудрия соблюл чистою? Для чего малодушествуешь, блаженный? Бог промышляет даровать тебе царство и славу, когда Ему это будет угодно. Если мужественно перенесешь искушение, то еще светлее будут победные венцы. Но чтобы исполнилось толкование обоих снов, как сказал Иосиф, фараон через три дня учредил пир всем вельможам своим; вспомнил также о главном хлебодаре и главном виночерпии, и виночерпия вызвал на свое место, а хлебодара предал смерти. Но главный виночерпий забыл об Иосифе.

Между тем кончились все годы великого плодородия, и усилился голод во всей земле Ханаанской; печален был Иаков с детьми своими. Слышал же Иаков, что в Египте в великом обилии есть плоды, и сказал сыновьям своим: "соберитесь, пойдите и купите нам плодов египетских, о которых я слышал, чтобы не умереть нам с голоду". Получив приказание, десять сыновей Иаковлевых, все пошли покупать хлеб, впрочем, не знали, что там брат их. Как же скоро увидел Иосиф братьев своих, узнал всех их и сказал гневно: "эти десять человек - лукавые соглядатаи, и для этого пришли в Египет; возьмите их и свяжите крепче, потому что пришли сюда высмотреть землю нашу". Они были в трепете, и со страхом отвечали ему такими словами: "Да не будет сего, господин! все мы братья, дети одного отца праведника; некогда было нас числом двенадцать, и один умерщвлен злым зверем: он был прекрасный и самый любимый у отца своего; отец и до сего дня плачет о нем. Другой же брат наш с отцом теперь нашим в земле Ханаанской утешает его". Но Иосиф опять с гневом отвечал им, говоря: "Поелику боюсь и чту я святого Бога, то делаю вам эту милость. Возьмите пшеницу, скорее идите к отцу своему, если только говорите вы правду, и брата вашего, которого любит отец ваш, приведите ко мне сюда. Тогда только поверю вам".

Они сделали, как приказал им Иаков. И когда в великом страхе пришли в Египет; тогда все поклонились Иосифу. У Иосифа же, как скоро увидел брата своего Вениамина, стоящего пред ним в страхе и боязни, сильно встревожилось сердце его; желал он обнять и облобызать брата и спрашивал его: "жив ли отец?" Брат говорит ему со страхом: "жив раб твой, отец наш". Иосиф еще спрашивает его: "а на сердце ли еще у него Иосиф?" Тот отвечал: "да, весьма на сердце; доселе сгарает к нему любовию". Поелику же Иосиф не мог обнять его, и далее расспрашивать; то пошел в ложницу и горько заплакал. Ибо в тот час, как увидел брата своего, немедленно привел себе на память прекрасную старость Иакова, и сказал со слезами: "Блаженны те, которые взирают на святые черты твоей старости, добрый родитель! Увы мне, все царство и слава моя не стóят твоей старости, прекрасный родитель! хотелось мне увериться из Вениаминовых уст, содержишь ли ты меня в сердце своем и любишь ли меня, как я тебя люблю; потому-то хитростию принудил братьев моих привести с собою Вениамина брата моего. Ибо не поверил им, что они говорили о тебе, и что есть у них отец и меньший брат; думал же, что побуждаемые завистию убили они и любимейшего сына твоего меньшего Вениамина, как убили меня в произволении своем, и тем в большей горести низвели душу твою во ад. Ибо обоих нас ненавидели они, потому что я и Вениамин единоматерние. Знаю, родитель, что сильно печалился ты о нас, и теперь особливо крайне жалеет старость твоя о брате моем Вениамине. Вот и я сильно болезную, представляя скорбь твою, потому что никто из нас не прислуживает старости твоей. Не довольно было прежнего твоего о мне плача, но еще плач к плачу приложил я тебе, родитель. Я виновен в твоих рыданиях и сетованиях; потому что жестоко поступил, вызвав сюда Вениамина; но слух о тебе вынудил меня сделать это; хотелось узнать мне, точно ли жив отец мой. Кто даст мне увидеть опять святые черты твои и насытиться зрением ангельского лица твоего?"

Потому горько плакав в ложнице и умыв лице, выходит веселый; велит всех привести в дом, чтобы разделили с ним трапезу. Послушайте, братия мои, как Иосиф всех приводит их в страх. Каждому из них приказывал он возлечь, называя каждого по имени и по порядку рождения, и каждому показывал вид, что угадывает его по сосуду; а это была серебряная чаша, которую он держал в руке своей. Поставив эту чашу, ударил он перстом правой руки своей, и сосуд после удара издал громкий звук в услышание предстоящим в доме. Потом, ударив раз, говорил: "первый Рувим, первый пусть возляжет на почетном месте". Ударив еще раз, провозгласил им второго, говоря: "второй - этот Симеон пусть возляжет по рождению". Ударив же еще в третий раз, говорил: "Левий да возляжет и приимет честь". Так всех разместил за столом, называя их по имени и по порядку. А этим привел их в ужас и в большую боязнь; “почему”, рассуждали они: "всех он знает"? Особливо же в большую робость приводила их чаша, и думали они, говоря каждый другому: "не знает ли он по оной и того, что прежде ложно сказали мы ему, будто бы Иосиф умерщвлен злым зверем". И были они поэтому в великом волнении. Но чтобы не имели они подозрения, с собственной своей трапезы уделяет им части, большие же брату своему Вениамину; ему давал вдесятеро перед прочими. Для чего же Иосиф поступает так с братьями, и по чаше объявляет имя каждого? Для того, чтобы вину их сделать более тяжкою.

Тогда приказал своему управителю, чтобы дал им полные мешки пшеницы без платы, и чтобы в мешок Вениаминов вложил тайно чашу его; и вскоре отпускает их с радостию. Когда ж они радуясь отошли несколько от города; настиг их на дороге управитель Иосифов, произносить им тяжкие слова, осыпает их угрозами, называет ворами и недостойными оказанной им чести. Они отвечали управителю: "И прежнее золото нашли мы в мешках своих и принесли господину нашему. Могли ли же теперь украсть чашу господина твоего? Да не будет этого!" Управитель говорил им: "сложите мешки свои, чтобы мог я обыскать". И поспешно сняли они мешки с вьючных животных; и нашлась чаша в мешке Вениаминовом. Увидев это, разодрали они одежды свои и с множеством угроз начали винить и оскорблять Рахиль, а вместе с матерью и братом и Иосифа, говоря: "В соблазн вы стали отцу нашему, и ты и Иосиф, дети Рахилины. Иосиф хотел над нами царствовать, а ты, брат его, довел нас даже до стыда и укоризны. Не дети ли вы Рахили, которая украла идолов у отца своего и сказала, что не крала?" Вениамин, возвысив голос свой с рыданием и сетованием начал удостоверять каждого из них и говорить: "Вот, знает сам Бог отцев наших, Который взял к себе Рахиль, когда стало Ему угодно, Которому известна смерть прекрасного Иосифа, Который блюдет Иакова утешениями в разлуке с Иосифом и теперь также невидимо утешает его средствами, какие Ему только известны, Который видит все в каждом из нас, испытует сердца и утробы; Он Сам знает, что этой чаши, как говорите вы, не крал я ее, да и мысли подобной не имел о ней. Чтобы увидеть мне святые седины Иакова, чтобы с радостию облобызать мне колена его, не крал я чаши этой! Увы, увы мне Рахиль! что сталось с твоими детьми? Иосиф прекрасный, как рассказывают, умерщвлен зверями; а я вот, матерь, стал вдруг вором, и не знаю как; на чужой стороне остаюсь в рабстве. Иосиф в пустыне пожираемый зверем вопиял, чтобы найти себе избавителя, и не нашел. Вот и я, прекрасная матерь, уверяю братьев своих, и никто не слушает, никто не верит сыну твоему".

И взяв воротились в город к Иосифу, не зная, чем оправдаться в этом. Иосиф же говорил им в ответ с гневом: "Такая-то награда за мои благодеяния? Для этого почтил я вас, чтобы унесли вы чашу мою, в которой волхвую? Не говорил ли я вам, что не мирные вы люди, а соглядатаи? Но из страха Божия делаю вот что: укравшего эту чашу мою удерживаю у себя в рабстве, а вы идите в целости". И один из них, по имени Иуда, выступил вперед, преклонил колена и стал умолять, говоря: "Не гневайся, господин, и дай сказать слово. Сам ты спрашивал нас, рабов своих, говоря: есть ли у вас отец или брат? И мы сказали, что есть у нас отец, раб твой, имевший у себя двух сынов, наиболее и преимущественно пред нами любимых им, что одного растерзал зверь на горах, и отец оплакивает его каждый час, и доныне находится в горести и сетовании, и можно почти сказать, что самая земля плачет на голос его, другого же сына держит он при себе в утешение вместо первого сына; но теперь, как приказал ты, привели мы брата, и оказались мы, рабы твои, в жестокой неправде. Прошу у тебя, позволь мне быть рабом твоим вместо сего отрока; только он пусть возвратится с братьями к отцу, потому что на свои руки взял я его у отца моего, и без него не могу воротиться к отцу моему, иначе увижу горькую смерть отца моего".

Copyright © 2006-2011 Библиотека "Халкидон"
При использовании материалов сайта ссылка на halkidon2006.orthodoxy.ru обязательна.