Иконоборчество при Константине V Копрониме. - Е. М. Скитер [Библиотека “Халкидон”]

Библиотека “Халкидон”

___________________

Иконоборчество при Константине V Копрониме (741-775)

У церковных историков к императору Константину V (741-775) “пристало прозвище Копроним (Κοπρωνυμος, Γноетезный, то есть по-церковнославянски тезоименитый гною, навозу, калу)” [1], по-русски – Навозоименный. Это прозвище объясняли двояко. С одной стороны, “Летописец Феофан сообщает, будто он назван так потому, что обмарался в самой купели крещения” [2]. По другой версии, прозвище объясняется тем, что Константин V до безумия любил лошадей, проводил все свободное время в стойлах и даже обмазывался навозом, уверяя своих близких, что это и приятно и полезно для здоровья. Часто его называли Καβαλλινος ("Лошадиный") - "Константин Лошадник", а церковные люди только усилили это прозвище, дав ему имя "Навозник" [3].

“Константина некоторые историки превозносят до небес” [4] как талантливейшего правителя, упрочившего победы своего отца, укрепившего границы, остановившего арабские набеги и повысившего экономическое благосостояние империи. Армия боготворила Константина [5]. “Но никто, - писал А.В. Карташев, - не может отрицать его варварской жестокости и садизма в религиозных преследованиях и его личной развратности. Он был мужеложник, закончивший свои дни в злейшей гнилостной болезни” [6].

Известно, что Константин устраивал оргии, пародировавшие православное богослужение [7]. На этих оргиях Константина “присутствовал (ради элемента кощунства) его собутыльник из сбросивших с себя сан монахов, некто с прозвищем της χαρας παπας - "веселый батька"” [9]. “В чем-то это было сродни “Всешутейшему Собору” Петра I” [9].

В своих богословских взглядах Константин “был строгим пуританином почти протестантского образца, отрицавшим не только иконы и мощи, но и почитание Богородицы и святых” [10]. Летописец рассказывает: "Царь дошел до такого безумия и маньячества, что предписал не называть всенародно святым никого из угодников Божиих; обретаемые мощи оплевать, заступничества их не требовать, ибо они ничего не могут. Вдобавок к этому всескверный нечестивец приказал: да не призывает никто предстательства Марии, ибо Она ничего не может, и запрещал называть Ее Богородицей. Держа в руке кошелек, полный золота, и показывая всем, царь спрашивал: чего стоит кошелек? Отвечали: стоит дорого. Вытряхнув золото, спрашивал опять: чего стоит теперь? Отвечали: ничего. Так и Мария, сказал царь, не удостаивая, окаянный, Ее даже имени Богоматери, пока имела в Себе Христа, была достойна чести. A как только родила Христа, ничем уже не отличается от других женщин. От такой хулы пощади нас, Господи!" [11] По замечанию А.В. Карташева, “религиозный цинизм Константина доходил до того, что, казалось, он враг не православия, а всякой религии…” [12]

“Константину в самом начале царствования пришлось пережить испытание, которое показало, что его политика - ненадежная база для власти. Его зять, женатый на его сестре Анне, армянин Артавазд, главнокомандующий на территории Армении против арабов, воспользовался отъездом Константина на восточный фронт. Опираясь на иконопочитателей, Артавазд решил явиться в Константинополь и захватить власть. Ему это удалось. Он объявил о смерти Константина. В этом случае он был бы законным преемником. Артавазд объявил иконопочитание. Трусливый патриарх Анастасий признал Артавазда, признал иконы и объявил всенародно, что Константин был еретиком, который "бесстыдно отрицал даже Божество Иисуса Христа". Целый год (742-743 гг.) длилось двоевластие. Наконец, Константин пришел с войсками в Константинополь, низверг Артавазда и ослепил его вместе с его сыном. Вероломный патриарх Анастасий был подвергнут осмеянию, но оставлен на кафедре за новое раскаяние и готовность служить иконоборчеству.

Эта катастрофа была для Константина предостережением - не торопиться с истязанием религиозной совести своих подданных. И действительно, целых 11 лет не слышно было о новых переменах по вопросу об иконах. Но после передышки и тайной подготовки Константин надумал двинуть дело путем придания иконоборчеству авторитета канонического Соборного освящения. За эти годы происходили перемещения и подбор на епископские кафедры и другие церковные посты нужных лиц. Когда все было подготовлено, Константин распорядился провести по всем городам silentia, то есть совещания посвященных в заговор духовных и мирян, и уже после этого вся иерархия открыто была созвана на Собор в столицу. Это знаменитый Иконоборческий Собор 754 года (некоторые исследователи указывают 753 год).

Насколько упорно император Константин был сосредоточен на созыве этого Собора видно из того, что он буквально бросил на произвол судьбы Италию, которую пядь за пядью захватывали лангобарды. Риму грозила оккупация. Папа Стефан II умолял Константина исполнить обещание и послать в Италию войска и искусных генералов, чтобы остановить наступление короля Астольфа. Но Константин отказал, всецело занятый своим иконоборческим безумием” [13].

Тогда папа Стефан II обратился за помощью к Пипину Короткому, незадолго до этого ставшему – с санкции папы Римского - королем франков. Пипин дважды (в 754 и 756 гг.) нанес поражение лангобардам и в итоге принудил лангобардского короля оставить захваченные им города Римской области и земли Равеннского экзархата, ранее принадлежавшие Византии. Эти земли Пипин “подарил” папе и признал его светскую власть над ними. Так возникло папское государство (патримоний святого Петра), которое, “опираясь на фальсифицированный в папской канцелярии… документ, так называемый Константинов дар, положило начало светской власти папства, сыгравшей столь великую роль в политической и духовной истории средневекового Запада” [14]…

Как подчеркивал А.В. Карташев, “еретическое безумие византийских царей само гнало от себя прочь Римскую Церковь” [15].

Непосредственно перед Иконоборческим Собором император Константин написал трактат, в котором изложил идеологию иконоборчества. (Ни трактат императора, ни Деяния Собора до нас не дошли, так как были уничтожены. Однако мы знаем и содержание трактата, который широко цитируется святым Патриархом Никифором в полемическом против него сочинении, и вероисповедание Иконоборческого Собора, которое целиком вошло в полемическую часть Деяний Седьмого Вселенского Собора.) Трактат Константина написан в очень резкой форме и выражает крайнюю позицию иконоборчества, отвергая также и почитание Божией Матери и святых [16].

Собору был отведен дворец Иериа на азиатском берегу Босфора, между Хрисополем (ныне Ускюдар, Турция) и Халкидоном (на месте совр. города Кадыкёй, Турция). “Замышлялся он, как Вселенский. Но ни Рим, ни Александрия, ни Антиохия, ни Иерусалим на нем не были представлены” [17]. В истории Собор получил название “Безглавый”, так как на нем не было ни одного патриарха. Патриарх Анастасий перед тем умер. Константин сознательно оставил Вселенский престол вдовым, как бы предлагая его “достойнейшему”, с иконоборческой точки зрения, кандидату [18]. Таким образом, “константинопольская кафедра была в то время вакантна; Антиохия, Иерусалим и Александрия отказались принять участие в Соборе; папские легаты также на Соборе не появлялись” [19]… Всего собралось 338 епископов - довольно значительное число, как писал А.В. Карташев, “почти весь византийский епископат” [20]. Председателем Собора был митрополит Феодосий Ефесский. Столпами Собора были: митрополит Антиохии Писидийской Василий Трикокав и митрополит Пергии Памфилийской Сисинний Пастилла. Заседания продолжались с 10 февраля по 8 августа. 8 августа Собор перешел во Влахернский храм в Константинополе. На заключительной сессии Собора император наконец избрал преемником Анастасия монаха Константина, епископа Силлейского из Пергской митрополии, и сам возвел его на патриарший престол.

С точки зрения прот. А. Шмемана, “на этом Соборе, как всегда, восторжествовало деятельное меньшинство - то есть убежденные противники икон. А большинство, не подготовленное к богословской защите, никогда не “продумавшее” иконопочитание, пассивно приняло “генеральную линию”” [21]. Однако Л.А. Успенский отмечал: “Деление на “деятельное меньшинство” (иконоборцы) и “пассивное большинство”, которое делает протоиерей А. Шмеман…, не соответствует исторической обстановке, так как фактически православные иконопочитатели на Соборе представлены не были”. Из 338 епископов-участников Собора одни заменили свергнутых православных епископов, для других были созданы новые кафедры [22]. Вспомним подбор на епископские кафедры угодных императору лиц, осуществлявшийся в ходе подготовки Собора, что сам прот. А. Шмеман называл “чисткой” епископата [23].

А.В. Карташев полагал, что “полугодовая длительность Собора косвенно свидетельствует о скрытой борьбе мнений за кулисами этого Собора” [24]. Однако поскольку, как сказано выше, фактически иконопочитатели на Соборе представлены не были, то можно предположить, что борьба мнений на Соборе могла идти между представителями различных течений иконоборчества, ведь “среди иконоборцев были как люди умеренные, так и крайне радикальных позиций” [25]. Впрочем, длительность работы Собора может говорить и о сложностях, с которыми столкнулись его участники, решая свою задачу: вынести окончательный приговор иконопочитанию.

Для подтверждения своих доводов иконоборцы прибегали к фальсификации исторических документов и доказательств. “Когда впоследствии на VII Вселенском Соборе (787 год) допрашивали иерархов - участников Иконоборческого Собора, как их могли убедить в якобы отеческом отвержении икон, то обнаружилась нижеследующая фальшь.

На вопрос "Читаны ли были на этом лжеСоборе подлинные книги?" Григорий Неокесарийский и Феодосий Аморийский отвечали: "Нет, вот Бог! там и не видывали книг, а нас обманывали карточками" (μη, ξ Θεος εκει βιβλος ουκ εφανη, αλλα δια ψευδοπιττακιων εξηπατον ημας)”. А точности в этих карточках (τπιτακια) было мало [26]. Это видно из того, что сделали на Соборе с известным посланием преп. Нила Анкирского (Синайского) к эпарху Олимпиодору. Тот хотел в создаваемом им мученическом храме "поставить иконы и изобразить различные охотничьи и рыболовные сцены". Но святой Нил, осудив это ребячество (νηπιωδες αν ειη και βρεφοπρεπες), советовал "изобразить в алтаре на восточной стороне храма один только крест, ибо через один спасительный крест спасается род человеческий”. “А святой храм пусть рука искуснейшего живописца наполнит историями Ветхого и Нового Завета, чтобы и те, кто не знает грамоты и не может читать божественных писаний, приводили себе на память мужественные подвиги искренно послуживших Богу” (Письма, IV. 58).

Бывшие участники Иконоборческого Собора говорили потом на VII Вселенском Соборе: "Если бы мы услышали, как отец говорит: здесь и там изобрази в храме картины Ветхого и Нового Завета, - то мы не были бы до такой степени одурачены, чтобы поверить. Ведь они вместо "изобрази здесь и там" подставили "выбели - λευκανον", что сильно и обмануло нас".

Святому Феодоту Анкирскому (V век) иконоборцы приписывали текст иконоборческого содержания, которого он на самом деле не писал, в чем они и были уличены Отцами Седьмого Собора.

“Кроме прямых подделок вообще, отрывочные фразы, вырванные из контекста, легко воспринимались в тенденциозном толковании иконоборцев. Это места из отцов против языческих идолов, места, требующие почитания святых путем деятельного подражания им, то есть места, икон вовсе не касающиеся…” [27] “Дошло до того, что иконоборцы и у святого Василия Великого нашли иконоборческие тенденции, несмотря на его явно выраженное почитание икон… Его слова о том, что жизнеописания блаженных мужей — как бы некоторые одушевленные образы богоугодной жизни, истолковывались ими в том смысле, что раз существуют иконы письменные, то нет надобности в иконах живописных” [28].

Уже после Иконоборческого Собора 754 года иконоборцы стали прятать все тексты, относящиеся к Нерукотворному Образу Спасителя, о чем мы узнаем из Деяний Седьмого Вселенского Собора. В его Пятом деянии говорится о книгах, спрятанных иконоборцами и принесенных на этот Собор [29].

27 августа на ипподроме был провозглашен орос Иконоборческого Собора и анафема главным защитникам икон: святому Герману Константинопольскому, “почитателю дерева”, Мансуру, то есть преподобному Иоанну Дамаскину, “мыслящему по-сарацински, злоумышляющему против империи, учителю нечестия, превратно толковавшему Божественное Писание”, и святому Георгию Кипрскому. “A императора Константина отцы Собора величали 13-м апостолом и возглашали: "Днесь спасение миру бысть, ибо ты, царь, искупил нас от идолов!"” [30]

Иконоборческий Собор опубликовал нижеследующий орос:

"Итак, будучи твердо наставлены из богодухновенных Писаний и отцов, а также утвердив свои ноги на камне божественного служения духом, все мы, облеченные саном священства, во имя Святой Троицы пришли к одному убеждению и единогласно определяем, что всякая икона, сделанная из какого угодно вещества, a равно и писанная красками при помощи нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема из христианских церквей. Она чужда им и заслуживает презрения.

Никакой человек да не дерзает заниматься таким нечестивым и неблагоприличным делом. Если же кто-нибудь с этого времени дерзнет устроить икону или поклоняться ей или поставить ее в церкви или в собственном доме или же скрывать ее, таковой, если это будет епископ или пресвитер или диакон то да будет низложен, a если монах или мирянин, то да будет предан анафеме и да будет виновен и пред царскими законами, так как он противник Божиих предписаний и враг отеческих догматов".

За этим следует оговорка: "Чтобы никто из предстоятелей Церквей не дерзал под предлогом устранения икон налагать свои руки на посвященные Богу вещи (сосуды, одежды, завесы), на которых есть иконные изображения (είναι αυτά ενζωδα). Κто желает переделать их, пусть не дерзает на это без ведома Вселенского патриарха и разрешения императора, дабы диавол под этим предлогом не уничижил церквей Божиих. И из мирских властей и подначальных мирян пусть никто не налагает рук на храмы Божии и не пленяет их, как бывало прежде от некоторых бесчинников". Очевидно, замечал А.В. Карташев, “это необходимо было оговорить при наличности крайних светских иконоборцев - секуляризаторов церковных имуществ” [31].

Говоря об определении Иконоборческого Собора, важно отметить и то, что лица, виновные в иконопочитании, подлежат императорским законам, т.е. светской власти.

После Собора император Константин посчитал, что его руки развязаны для насильственного проведения в жизнь его определений. “Преследования православных разразились с такой силой и жестокостью, что их приравнивают к гонениям Диоклетиана” [32]. Преследования сопровождались казнями, пытками, тюремными заключениями, конфискациями и изгнанием.

С неумолимой жестокостью стало проводиться гонение на иконы. Иконы разбивались, сжигались и подвергались всяческим поруганиям. Фрески в церквах замазывались и на их месте изображались сюжеты “светского” содержания: охотничьи и жанровые сценки и орнаменты. “Вся красота исчезла из храмов”, - пишет один современник [33]. “Характерно, что Собор 754 года кончался не в храме Святой Софии, блиставшем мозаическими иконами и монументально свидетельствовавшем о вере прежней Церкви, а во Влахернском храме, который был раньше расписан картинами евангельской истории” [34]. Эти фрески были закрашены и по новому грунту наскоро расписаны “цветами, различными птицами и другими животными, окруженными растительными побегами, среди которых копошились журавли, вороны и павлины”. В итоге, к великому огорчению православных, Влахернский храм, лишенный прежнего своего благолепия, стал похож "на зеленную лавку и птичью выставку" (οπωροφυλακειον και ορνεοσκοπειον). На месте фрески, изображавшей Шестой Вселенский Собор, Константин поместил портрет своего любимого гонщика [35]…

“В разных общественных зданиях и дворцах священные изображения закрашивались, а, по житию святого Стефана Нового, "сатанинские изображения всадников, охоты, театральных сцен, конских бегов оставались в почете и сохранялись"” [36].

Уничтожались не только иконы, но и “книги, украшенные иконными миниатюрами. По каталогу Софийской библиотеки, оказались две такие книги сожженными. Иллюстрированные жития всех святых мучеников оказались с вырезанными листами. В других книгах вырезались листы со свидетельствами об иконах. Эти искалеченные иконоборцами экземпляры и теперь фигурируют пред нами на византологических выставках. Многое истреблялось целиком. В Ефесском округе, например, в городе Фокии было сожжено более 30 книг” [37].

Государственные чиновники посылались в самые отдаленные провинции, чтобы разыскивать и уничтожать произведения церковного искусства [38]. В итоге было уничтожено “немало прекрасных памятников искусства, мозаик, фресок, статуй, миниатюр” [39].

Изображения Христа, Богородицы и святых исчезли даже с византийских монет и печатей. Теперь на монетах изображали обычно только крест и императорскую фамилию [40].

Иконоборческий Собор 754 года не отказался от почитания Богородицы и святых и даже предал анафеме не почитающих их. “Ничего прямо не говорит Собор и о почитании мощей святых” [41]. Но радикально настроенные иконоборцы, в том числе и сам император Константин, отвергали и почитание Божией Матери и святых, и почитание мощей. “Почитание Божией Матери преследовалось с особенной яростью” [42]. После Собора Константин издал указ, отменявший и само наименование “Божия Матерь” и воспрещавший употребление слов “святой”, “святая”. Воспрещалось, кроме того, и слишком частое посещение церкви, и безбрачие [43].

Одновременно “шло и преследование мощей” [44]. “Под всякими предлогами старались их устранять. Так Константин приказал закрыть чтимый храм святой Евфимии в Халкидоне (место IV Вселенского Собора) и мощи мученицы утопить в море, а церковь превратить в арсенал” [45]. “Сохранилась сатира иконоборческой эпохи на чрезмерное почитание мощей, где говорится о десяти руках мученика Прокопия, о пятнадцати челюстях Феодора, о четырех головах Георгия и т.д.” [46].

Как писал прот. А. Шмеман, “среди мучеников этого периода мы почти не видим епископов, белого духовенства и мирян. Многие не отказывались от тайного хранения и почитания икон, но своих убеждений открыто не высказывали. Так святой Тарасий Константинопольский, будущий герой Седьмого Вселенского Собора, на котором был провозглашен догмат иконопочитания, сделал при Копрониме блестящую государственную карьеру” [47]. Однако число мучеников и исповедников из числа епископов, белого духовенства и мирян не следует преуменьшать. Известно, что православные епископы низвергались и ссылались, миряне преследовались и часто подвергались пыткам и смерти… “Верующий народ не дал себя обмануть и не отказался от почитания икон. Он знал и чувствовал, что Церковь может принять и чего она принять не может” [48]. А поскольку во главе этого верующего православного народа стояло монашество, составившее “главную оппозицию” [49] императорам-иконоборцам в деле иконопочитания, то на монашество, действительно, преследования обрушились с особенной силой. Фактически политика Копронима была направлена, как указывал прот. А. Шмеман, на уничтожение монашества [50].

Император объявил самое звание монахов (которых он называл “идолопоклонниками” и “мраколюбцами”) “неблагонадежным политически и подверг их остракизму, запретив знакомство с ними. И лакействующие публично гнали, поносили монахов и кидали в них камнями. Так что в Константинополе "и следа монашеской одежды нельзя было увидеть: все скрылись с глаз". Строптивые попадали под суд и оказывались мучениками” [51].

Инокам разбивали голову, положив ее на икону, топили, зашив в мешках, иконописцам жгли руки... Иноков насильственно зачисляли в войско, заставляли облачаться в светское платье, вступать в брак; “не желающих жениться подвергали жестоким истязаниям и казнили” [52].

Как отмечал прот. А. Шмеман, первохристианским духом озарены жития святых Стефана Нового или Андрея Каливита, пострадавших в это время [53]. То же можно сказать и о житиях других мучеников и исповедников периода иконоборчества.

Монах Андрей Каливит, назвавший Константина новым Валентом и Юлианом, был засечен бичами на ипподроме (762 год). Игумен Иоанн, отказавшийся топтать икону Богоматери, был просто казнен.

В житии прмч. Андрея Критского († 767) рассказывается о том, что святой Андрей, узнав о насилиях Копронима, прибыл в Константинополь и здесь всенародно, в храме, обличил императора-еретика в гонении на истинную веру. В оправдание император сказал, что безумно воздавать честь дереву и краскам. На это преп. Андрей ответил, что тот, кто страдает за святые иконы, страдает за Христа, а кто оскорбляет икону, на которой изображен Христос, оскорбляет Самого Христа. Разъяренный иконоборец приказал немилосердно истязать святого Андрея… Тело убиенного мученика было ввергнуто в ров с трупами преступников и лежало там более 12 недель. Но затем по повелению Божию туда стали приходить из различных стран одержимые нечистыми духами. Они вынули из рва тело святого Андрея и положили его на священном месте, и тотчас же, как достойную мзду за сие, получили исцеление. Молитвами святого при гробе его многие болящие получали исцеления. “Постнически преподвизался на горе, умная врагов ополчения всеоружием Креста погубил еси, всеблаженне, паки же ко страдальчеству мужески облеклся еси, убив Копронима мечем веры; и обоих ради венчался еси от Бога, преподобномучениче Андрее приснопамятне” (тропарь). “Мужества тезоименитому благодарение, яко благочестия тайноглагольнику, похвальная воззовем от любве тебе, богоблаженне, но, яко имея дерзновение ко Господу, от всяких лютых ны спаси, да поем: радуйся, отче приснопамятне” (кондак).

Много пострадала за почитание святых икон преп. Анфиса игумения. Преп. Анфиса жила в Мантинее Пафлагонской (Малая Азия). Как повествует ее житие, святая Анфиса, рано оставив мир, начала подвизалась в горах в полном уединении. Приняв монашеский постриг от иеромонаха Сисиния, она стала игуменией в обители, где собрались 90 сестер. Копроним принуждал святую отречься от почитания святых икон. За неисполнение повеления императора преп. Анфиса была подвергнута истязаниям. На пытке присутствовала супруга императора, которой святая предсказала рождение мальчика и девочки. Когда пророчество мученицы исполнилось, ее отпустили в свою обитель, где она скончалась в глубокой старости.

“Особо глубокое впечатление произвели казни святого Стефана Нового и его учеников. Именно они заставили сравнить времена Копронима с временем Диоклетиана” [54].

Святой Стефан родился в Константинополе, в семье благочестивых родителей. Еще в отрочестве он вступил в иночество и подвизался на горе святого Авксентия вблизи Константинополя, на азиатском берегу Босфора, в десяти милях от Халкидона. Преп. Стефан прославился благочестивой жизнью и благотворительностью. “Напрасно пытались иконоборцы сломить его стойкость. Он был скалой для всего Константинопольского монашества. Советовал монахам не поддаваться на провокацию, скрываться и пассивно сопротивляться. Он рекомендовал в качестве главного средства спасения и эмиграцию: 1) на окраины, на северный берег Эвксинского Понта, в Крым, в Херсонес, на Кавказское побережье, 2) во владения арабов, начиная с восточных берегов Средиземного моря (Кипр, Ликия), и в патриархаты Антиохийский и Александрийский, где не было гонений, 3) в Рим и Италию. И монашество массовым образом эмигрировало по его совету.

Стефан не подписал иконоборческих постановлений и был за это вытащен насильно из своего затвора (из пещеры) и заперт с другими монахами на шесть суток без пищи. Но был выпущен, ибо император отвлекся войной с болгарами. За это время патриций Каллист подготовил в угоду императору двух лжесвидетелей. За подкуп один доносил об анафеме Стефана против императора, другой - о преступной связи Стефана с его духовной дочерью. Лжесвидетельства не удались. Придумали заменить их провокацией. Так как император запретил новые пострижения в монашество, то с ведома императора молодой чиновник двора Георгий, придя к Стефану, прикинулся жаждущим монашества по каким-то исключительным мотивам. И был пострижен.

Через три дня Георгий бежал к императору, и тот поднял дело с демагогическим шумом. Сам перед толпой держал речь против монахов, которые-де похищают у императора любимых слуг и т.д. Возбудив часть толпы, император назначил публичную кощунственную церемонию "расстрижения" Георгия. Монашеская одежда снималась с Георгия и бросалась черни для разрывания в клочки. A Георгий, одеваемый в офицерский наряд и получая шпагу, кричал: "Вот сегодня, владыко, я одеваюсь во свет!" - "σημερον, Δεσποτα, το φως ενδεδυμαι".

Подняв толпу против монахов, император послал вооруженный отряд арестовать Стефана. Монастырь и храм были сожжены, ученики Стефана разогнаны, а сам он был истязательски бит. 17 дней его продержали в одном монастыре в Хрисополе. Сюда император послал главарей ереси Феодосия Ефесского, Константина Наколийского, Сисиния Писидийского и Василия Трикокава убеждать Стефана. Но тот отвечал им словами пророка Илии к царю Ахаву. Житие рассказывает, что приведенный к самому императору Стефан вынул из своего клобука монету и спросил: "Какого наказания достоин буду я, если эту монету с изображением императора брошу на землю и стану топтать? Отсюда ты можешь видеть, какого наказания заслуживают те, кто Христа и Его Святую Матерь оскорбляют на иконах". При этом Стефан бросил монету и топтал ее. Стефан был сослан на один из островов Пропонтиды. Здесь около него собралось много монахов и чтителей икон. Через два года Стефана в цепях привезли в столицу и бросили в тюрьму претории, где оказались сидящими 342 монаха из разных мест, страдающих за иконы. У многих были урезаны носы и уши, у других выколоты глаза и отсечены руки, у иных были сожжены бороды и лица. Их тюрьма обратилась в монастырь: они молились, пели, привлекая тем народ и проповедуя иконопочитание. Стефан обратил в православие даже двух императорских посланцев. После этого его участь была решена. Стефан отдан был на растерзание специально взвинченной толпе. 28 ноября 767 года явились в тюрьму солдаты, схватили святого Стефана, привязали веревку к ноге и потащили его по улицам, подвергая избиению и побиению камнями. Даже школьники освобождены были от уроков и выпущены на улицу, чтобы бросать камни в какого-то преступника. Тело таким образом убитого мученика было брошено в общий ров, куда кидались трупы казненных преступников, без погребения…” [55]

“Постнически преподвизался на горе, умная врагов ополчения всеоружием Креста погубил еси, всеблаженне, паки же ко страдальчеству мужески вооружился еси, убив Копронима мечем веры; и обоих ради венчался еси от Бога, преподобномучениче Стефане приснопамятне” (тропарь). “Из неплодна, преподобне, корене возрасте ветвь, первострадальцу тезоимените, монахов наставник велик, отче, явился еси и, ярости не убоявся царя, не хотяща Христов чествовати образ: сего ради скончався, мученический венец приял еси, Стефане” (кондак).

“Обвинительный акт Стефана умалчивал об иконах и мотивировал казнь тем, что "он многих обольщает, научая презирать настоящую славу, пренебрегать домами и родством, отвращаться от царских дворцов и вступать в монашескую жизнь". Таким образом монашество объявлялось преступлением!

Еще раньше этого, 25 августа 766 года, казнено было 19 высокопоставленных лиц за одно сочувствие Стефану” [56].

Константин Копроним попытался осмеять монашество, “унизить перед народом и вырвать у массы благоговение и уважение к аскезе. Придумано было кощунственное издевательство. Хронист Феофан сообщает о Копрониме: "21 августа (766 года) обесчестил монашеский образ, приказал каждому авве на ипподроме держать за руку женщину (Никифор - "водить под руку монахиню") и проходить таким образом по ипподрому, подвергаясь оплеванию и поруганиям от всего народа". После этого проведены были закрытие и конфискация монастырей в Константинополе в 768 году. Вот что более подробно сообщает летописец: "Монастыри обратили в казармы для единомысленных с ним воинов. Обитель Далмата, первейшую среди монастырей Византии, отдал для жилья солдатам. A так называемую Каллистратову и обитель Дия и Максимина и другие священные дома монашествующих и женские обители разрушил до основания. Тех же, кто принял монашество, из числа занимавших видные места в войске, или в управлении, и особенно приближенных к нему, подверг смертной казни. Неистовым усердием в издевательствах над монашествующими отличился правитель Фракийской провинции Михаил Лахондракон (прозванный просто "Драконом"). Лахондракон, подражая своему учителю (то есть императору), всех монахов и монахинь, бывших во Фракийской феме, собрал в Ефес и, выйдя на равнину, называемую Τςουκανηστήριν, сказал им: "Желающий повиноваться царю и нам да облечется в светлую одежду и женится немедленно. A кто так не сделает, те будут ослеплены и сосланы на Кипр" [57]. И заканчивает летописец: "...слово завершено было делом, και αμα τω λογω το εργον ετελεσθη".

В тот день многие стали мучениками, а многие, изменив прежнему обету, погубили души. Этих "Дракон" приблизил к себе". После этого монастыри были отобраны со всеми сосудами, книгами, землями, живым и мертвым инвентарем. Все это продано с молотка, и деньги, как дар, поднесены императору.

Монахов секли, калечили, убивали. В 765 году при сжигании монастыря Пелекиты Лахондракон загнал 38 человек из братии в развалины древних терм и там живыми засыпал землей. Во всей Фракийской провинции не сыскать было ни одной монашеской фигуры. Император был в восторге, благодарил Лахондракона и ставил в пример другим. Получив рапорт о подвигах Михаила Лахондракона и вырученные им деньги, Константин издал милостивый рескрипт: "Я обрел в тебе мужа по сердцу моему, исполняющего все желания мои".

После этого нашлись, конечно, и подражатели Лахондракону” [58].

“Епископат, - писал А.В. Карташев, - шел за кесарем в вопросе и об иконах, и особенно в "сокращении" очень независимого монашества. Но "работа меча" была так груба и шла настолько дальше убеждений иерархии, не отвергавшей в принципе монашества, что реакция должна была проявиться. "Сокрушался" сам патриарх Константин, ставленник императора. Константин Копроним придумал для Константинополя и его окрестностей "вселенскую клятву, καθολικον ορκον."

На площади перед крестом, Евангелием и святой Евхаристией все должны были поклясться, что никто из подданных василевса не будет поклоняться иконам. Неизвестно, проводилась ли на деле такая присяга и вне столицы. Но патриарху Константину пришлось принять личное участие в этом грубом обряде с особым унизительным обещанием с его патриаршей стороны. Это привело патриарха Константина в состояние духовного надлома и отчаяния. После этого момента он временно как бы покатился по наклонной плоскости. Феофан сообщает об императоре: "Он заставил и Константина, лжеименного патриарха, подняться на амвон, воздвигнуть честное и животворящее древо и поклясться, что он не принадлежит к числу почитателей икон. Патриарх Константин все это исполнил". Но царь-иконоборец садистски неистовствовал. По словам летописца, он "побудил патриарха из монаха превратиться в пирующего, украшенного венком, есть мясо и слушать кифардов на царском обеде". Однако такого размонашивания не вынесла душа епископа. Издевательства над монахами на ипподроме и казнь 19 архонтов вызвали его стоны и ропот. Доносчики еще выдумали прибавки, и император отослал Константина в ссылку. На его место поставлен еще более безликий и послушный человек из "варваров" - Никита (ο από Σκλαβων - наш земляк?) "ευνούχος".

Патриарх из варваров без жалости доканчивал истребление икон и даже мозаик в патриарших палатах. Император Константин продолжал неистовствовать. Сосланного патриарха Константина вновь вызвал 6 октября 767 года в Константинополь. Вот что рассказывает летописец: "И истязал его тиран Константин так, что он не мог ходить. Император приказал его нести на носилках и посадить на солею великой церкви, а один из секретарей был тут, держа в руке свиток с обвинениями против бывшего патриарха. По приказу царя хартия прочитывалась собранному народу, и после каждого пункта секретарь бил патриарха Константина по лицу, в то время как новый патриарх Никита сидел на кафедре и смотрел. Потом Никита руками других епископов снял с осуждаемого омофор, анафематствовал патриарха Константина, обозвал его "мракозрачным" и указал вытолкать его из церкви задом наперед. На другой день несчастного ждали поругания на ипподроме. Напрасно на вопрос царя "Что ты скажешь о вере нашей и Собора, который мы собрали?" несчастный сокрушившийся патриарх Константин сказал: "Хорошо и веруешь, и Собор собрал". На это с жестокостью император заявил: "Вот это мы и хотели услышать из твоих скверных уст. A теперь ступай во мрак и к анафеме". После этого бывший патриарх был обезглавлен на обычном месте казней, на "собачьей площадке - κυνηγιον". Труп казненного стащили в яму” [59].

Итак, иноки преследовались, монастыри отбирались и обращались в казармы и арсеналы. Секуляризация монастырской земельной собственности была, по-видимому, довольно частой и значительной [60]. “Монастырские сокровища переходили в императорскую казну и к военной верхушке” [61]. “Светским людям запрещалось искать убежища в монашестве. Все это повело к тому, что многочисленные монахи уходили в места, незатронутые императорской политикой” [62]. Греческое монашество эмигрировало, главным образом, в Южную Италию и на северное побережье Черного моря; многие монахи эмигрировали также на побережье Сирии и Палестины.

“Монашеская греческая эмиграция была огромна, - писал А.В. Карташев. - В.Г. Васильевский за весь период иконоборчества дает такие цифры. К X веку в Калабрии образовалось 200 греческих монастырей. Около Бари уже в 733 году собралось до тысячи греческих монахов. Папы ласково встречали их. Папа Григорий III (ум. в 741 г.) основал монастырь святого Хрисогона. Папа Захарий (ум. в 752 г.) отдал один монастырь греческим монахиням. Папа Павел I (ум. в 767 г.) подарил греческим эмигрантам-монахам собственный наследственный дом и основал в нем монастырь святого Сильвестра. Папа Пасхалий I (ум. в 824 г.) отдал грекам тоже один монастырь. Всего греческих монахов-эмигрантов в Италии было не менее 50 тысяч” [63]. Это обстоятельство, как указывал А.А. Васильев, “имело громадное значение для судеб средневековой южной Италии, так как поддержало там господство греческой народности и Православной Церкви. Однако даже южная Италия была, очевидно, не совсем свободна от бедствий иконоборчества. Есть интересное свидетельство, что в IX веке святой Георгий Декапольский попал в руки иконоборческого епископа южноиталийского города Гидра (совр. Отранто)” [64].

Среди эмигрировавших монахов было много иконописцев. По словам Н.П. Кондакова, “множество монахов основали на громадном пространстве в Южной Италии, а также в Малой Азии и в Каппадокии пещерные обители и скиты, расписанные греческими иконописными мастерскими” [65]. Для Рима эпоха иконоборчества оказалась временем наибольшего расцвета церковного искусства. “В течение царствования Константина Копронима все папы, сменившиеся на римском престоле (Захария, Стефан II, Павел I, Стефан III и Адриан I) твердо держались Православия и продолжали дело своих предшественников, расписывая храмы с помощью монахов, эмигрировавших из восточной части империи^.В это время был, например, расписан храм святой Марии Антиквы. Во второй половине иконоборчества был перестроен собор святого Марка, построены и украшены мозаиками храмы святой Марии в Домнике, святой Пракседы и святой Цецилии” [66].

Что касается восточных патриархов, проживавших вне империи, а следовательно и в свободе от имперского давления, то они выступали против иконоборчества и “твердо реагировали на попытки внести иконоборчество в их пределы.

Так, в 764 году Косьма, епископ Сирийского города Епифании Апамейской, обвинялся пред Антиохийским патриархом Феодором в том, что он захватил церковную собственность в виде священных сосудов в свою пользу. Косьма не отдавал сосуды под предлогом отрицания икон, на них изображенных. Но патриарх Феодор, стремясь к пресечению в корне этой "заграничной" ереси, сговорился со своим тезоименником патриархом Иерусалимским Феодором и Александрийским Косьмой. Все они трое в один день - 13 мая 764 года - на литургии в Пятидесятницу по прочтении Евангелия по одной согласованной формуле анафематствовали Косьму Епифанийского. Выступление это делалось явно в противовес Иконоборческому Собору Константина Копронима.

Патриархи были настороже против ереси и в свои послания - синодики по случаю своего вступления на кафедры вставляли особые пункты в защиту икон. Этим и объясняется чтение впоследствии на VII Вселенском Соборе синодики Феодора Иерусалимского.

По-видимому, эта синодика была затем в особых целях защиты икон дополнена доводами в пользу их почитания и рассылалась тремя восточными патриархами солидарно по другим автокефальным Церквам. Так 12 августа 767 года она была получена в Риме, как свидетельство согласия патриархов с Римской Церковью в вопросе об иконах. Занимавший в этот момент папскую кафедру антипапа Константин II (767-768 гг.) переслал синодику к франкскому королю Пипину, "чтобы знали в Галлии о ревности, проявляемой на Востоке в пользу икон"” [67].

Отвержение иконоборчества на Западе во время Константина Копронима было вызвано, как писал А.В. Карташев, “отношениями василевса с франкским королем Пипином. Константин требовал у Пипина возвращения ему потерянных им (по иконоборческому безумию) владений в Южной Италии, сознательно отданных Пипином папе. Византийские послы давали Пипину какие-то "ложные обещания".

Пипин собрал особое совещание своих ноблей и епископов (Concilium Mixtum) и от лица совещания была заявлена верность папе. A по поводу вопроса об иконах, тоже поставленного послами василевса, Пипин не хотел даже и разговаривать без легатов папы. За ними послали. Когда легаты прибыли, - это было на Пасху 767 года, - Пипин отмечал Пасху в предместьях Парижа, на королевской даче в Gentiliacum (Жантийи - Gentilly)… На Соборе были споры "de sanctorum imaginibus et de Trinitate" ("о священных изображениях и о Троице").

По-видимому, на обвинение греков легатами в еретичестве иконоборчества греки упрекали латинян в свою очередь в ереси filioque. Хронологически это самый ранний прецедент существующего и до сего дня спора о filioque. Собор высказался за иконы, и это очень обрадовало папу Павла. Полученное около этого времени послание восточных патриархов об иконах, может быть, свидетельствует о том, что папы и Пипин запасли контрмину для византийцев в этом протесте их греческих собратьев” [68].

Вообще же, как говорит А.Л. Дворкин, папы Римские “все более укрепляли свои связи со своими новыми покровителями франками, а те во всем поддерживали пап” [69].

“14 сентября 775 года Константин Копроним умер во время похода на болгар εν πυρετω - в жару и воспалении. Хронисты прибавляют и подробности этой болезни и, вообще, характеризуют Константина в полном контрасте с мнением армии, которая хоронила его, как своего вождя и патриота. A чин Недели Православия так анафематствует Константина Копронима: "Сего львоименного злого зверя (то есть Льва III) сыну, второму иконоборцу, скверному от его рода тирану, а не царю, хульнику на Вышнего, ругателю церковному, окаянному человеку, глаголю Константину Гноетезному и с таинники его всеми - анафема". B том же духе отзывы и древних хронистов. Феофан пишет: "Царь кончил жизнь, запятнав себя кровью многих христиан и призыванием демонов и жертвами им (это намеки на кощунственные пиры) и преследованием святых церквей и правой и Непорочной Девы, а также истреблением монахов и опустошением монастырей. Всякою злобою преуспевал он не хуже Диоклетиана и древних тиранов". У Амартола читаем: "Царь ополчился на болгар, но, дойдя до Аркадиополя, был поражен чрезмерно сильной и жгучей огневицей так, что и голени его странно обуглились, и он слег в постель. Довезенный до Селимврии и потом - водой до крепости Стронгилла, царь умирает и душевно и телесно с такими воплями: "Еще живой я предан неугасаемому огню из-за Богородицы Марии. Но отныне да будет Она чтима и воспеваема, как истинная Богоматерь". И когда он так вопиял и призывал Богородицу Марию и, догматствуя, заповедовал, что Ее должно почитать, как истинную Богородицу, Приснодеву, среди таких воплей со страшными и тяжкими усилиями он изверг свою окаянную душу"” [70].

По выводу А.А. Васильева, иконоборческая политика императоров Льва и Константина, “как бы она ни была искренна с их стороны, вызвала в империи на протяжении более ста лет тяжелую внутреннюю смуту, нарушившую нормальную жизнь государства и безусловно его ослабившую. То же иконоборческое движение, уже в его первый период, т.е. в VIII веке, отдалило от Византии Италию, где папа, предав иконоборцев проклятию, обратил свои взоры на запад к франкским правителям, вступил с ними в тесные сношения и этим самым открыл новую, в высшей степени важную эпоху средневековой истории”. Иконоборчество, отдалившее от империи Италию и папство, явилось одной из основных причин разделения Церквей в девятом веке [71].

В заключение приведем слова Л.А. Успенского: “Та катастрофа, которую представляло собой иконоборчество, потребовала величайшего усилия и величайшего напряжения всех сил Церкви, крови мучеников и исповедников, духовного опыта и мудрости Отцов-апологетов, непоколебимой веры церковного народа, твердости и мужества епископов, оставшихся верными Православию. Это было действительно подвигом всей Церкви в целом. Ибо дело шло не о назидательной или декоративной роли искусства, не о некоей богословской “надстройке”, не о споре об обряде или простом христианском обычае. Дело шло об истинном исповедании Боговоплощения” [72].

Примечания:

1 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

2 Там же.

3 Там же.

4 Там же.

5 Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Н. Новгород, 2003. С. 484

6 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

7 Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Н. Новгород, 2003. С. 484

8 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

9 Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Н. Новгород, 2003. С. 484

10 Там же.

11 Цит. по: Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

12 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

13 Там же.

14 Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. Екатеринбург, 2005. С. 34

15 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

16 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

17 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

18 Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Н. Новгород, 2003. С. 485

19 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

20 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

21 Прот. Александр Шмеман. Исторический путь Православия. http://www.wco.ru/biblio/zip/shmeman1.zip

22 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

23 Прот. Александр Шмеман. Исторический путь Православия. http://www.wco.ru/biblio/zip/shmeman1.zip

24 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

25 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

26 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

27 Там же.

28 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

29 Там же.

30 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

31 Там же.

32 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

33 Там же.

34 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

35 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

36 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

37 Там же.

38 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

39 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

40 Там же.

41 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

42 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

43 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

44 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

45 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

46 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

47 Прот. Александр Шмеман. Исторический путь Православия. http://www.wco.ru/biblio/zip/shmeman1.zip

48 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

49 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

50 Прот. Александр Шмеман. Исторический путь Православия. http://www.wco.ru/biblio/zip/shmeman1.zip

51 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

52 Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Н. Новгород, 2003. С. 488

53 Прот. Александр Шмеман. Исторический путь Православия. http://www.wco.ru/biblio/zip/shmeman1.zip

54 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

55 Там .же.

56 Там же.

57 “Кипр был, очевидно, одним из мест, куда император ссылал упорствовавших монахов. Известно, что пяти монахам удалось оттуда бежать и достичь территории халифата” (Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/).

58 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

59 Там же.

60 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/; Семенов В.Ф. История средних веков. М., 1975.

61 История средних веков / Под ред. С. П. Карпова. М.: Изд-во МГУ, ИНФРА-М, 2000. С. 150

62 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

63 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

64 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

65 Цит. по: Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

66 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/

67 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

68 Там же.

69 Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Н. Новгород, 2003. С. 489

70 Карташев А.В. Вселенские Соборы. VII Вселенский собор 787 г. http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=56&cid=6

71 Васильев А.А. История Византийской империи. Т. 1. http://gumilevica.kulichki.net/VAA/

72 Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. http://nesusvet.narod.ru/ico/books/ouspensky/