Библиотека “Халкидон”

___________________

Протоиерей Павел Алфеев

Иуда предатель

Оглавление

Тайна крестной смерти Христа — это величайшая тайна, от вечности сокрытая в Боге (Откр. 13:8), это тайна Христова, которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом Святым (Еф. 3:4—5). Тайна смерти Христа—это премудрость Божия, тайная, сокровенная, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы (1 Кор. 2:7—8). Тайна Христа — это великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во славе (1 Тим. 3:16). Это тайна Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2: 2—3) . Это тайна, в которую желают проникнуть Ангелы (1 Пет. 1:12). Проповедь о Христе распятом — для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, — Божия сила и Божия Премудрость (1 Кор. 1:23 — 24). Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия (ст. 18).

Тайна личности Христа и всего Его дела есть великое и страшное испытание для человечества, где должны открыться помышления многих сердец (Лк. 2: 35). Об этой тайне предсказал еще Симеон Богоприимец, когда Младенец Иисус в сороковой день по рождении принесен был в храм Иерусалимский: Се, лежит Сей на падение и на востание многим во Израили, и в знамение пререкаемо... яко да открыются от многих сердец помышления (Лк. 2:34—35). И все это сконцентрировалось главным образом в том обстоятельстве, которое подобно оружию прошло душу Богоматери, т.е. в крестной смерти Христа (Лк.2:35).

То же самое выразил и Сам Христос, приложив к Себе пророчество псалма 117, под образом камня, который отвергли строители и который сделался главою угла (Пс. 117: 22—23). И вот значение этого камня: …И тот, кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит (Мф. 21: 42—44).

Насколько эта тайна смерти Христа превышала человеческое разумение, об этом можно судить уже по тому, что Предтеча Христов, посланный Самим Богом проповедовать о Нем, не хотел крестить Его, считая себя недостойным такой чести. Он не мог примириться с уничижением Христа. И только по разъяснении этой тайны Самим Христом он решился исполнить требование Христа (Мф. 3:14-15).

Само собою понятно, что для служения этой тайне Своего дела Христос избрал лиц вполне достойных и способных, и во все время Своего пребывания с ними Он воспитывал их и готовил к будущей миссионерской деятельности. В число этих избранников включен был и Иуда. И если Христос избрал его в число двенадцати, то это говорит уже о том, что Иуда обладал всеми естественными свойствами и качествами души, необходимыми для высокого апостольского служения. Он обладал и великим умом, и несокрушимой энергией воли, и твердой настойчивостью в достижении предположенных целей и горячей преданностью Христу в служении Его делу. Он вдохновлялся великим делом Христа и был бы великим его деятелем, подобно апостолу Павлу, если бы он не уклонился от правильного понимания его. И все его великие природные силы и дарования должны были погибнуть и погубить его, вследствие ложного их направления.

А о том, что Христос избирал в апостолы лиц вполне способных и достойных, говорит вся история их выбора. Так, мы читаем в Евангелии: Случилось, что когда они (Христос и ученики) были в пути, некто сказал Ему: Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные—гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову (Лк. 9:57~58). Ясно, что Христос проник в самые тайные мысли и побуждения, которыми руководился желавший сделаться учеником Его. Не любовь ко Христу влекла просителя сделаться учеником Его, а корыстное желание обогатиться через Христа. В основе этой просьбы лежал самый грубый эгоизм во всех своих видах. И Христос сразу проник в эту тайну его души и указал на его непригодность для служения делу Христа. Другому Христос предлагает: следуй за Мною. Но тот медлит откликнуться на Его призыв и откладывает исполнение его до похорон своего отца: Господи! — сказал он, — позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Христос, проникая в его душу и предвидя дальнейшие обстоятельства его жизни, отклоняет этот предлог и настойчиво требует немедленного и безотлагательного исполнения Его призыва. Натура честная, но тяжелая на подъем, требует энергичного воздействия извне. И если он проявит твердую решимость в данный момент, то добросовестно выполнит свое призвание. Потому Христос и сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие. Третий, подобно первому, сам заявил о своем желании следовать за Иисусом, но с одним условием: ...прежде позволь мне проститься с домашними моими. По-видимому, просьба не представляет ничего опасного для него и, с общечеловеческой точки зрения, вполне законна и удобоисполнима, как и второго, однако Христос за внешним покровом такой невинной просьбы усматривает что-то весьма серьезное и опасное для будущей деятельности Своего ученика. Христос говорит ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия (Лк. 9: 59—62).

Во всех этих трех случаях Христос проявил глубокое и тонкое знание человеческой души и предвидение будущей деятельности указанных лиц. В первом Христос усмотрел всецелую привязанность к земным интересам и его полную неспособность для духовного Царства. Во втором Он усмотрел способность благовествовать Царствие Божие, но для этого требуется решительный подъем духа и окончательный разрыв с миром. Третий думал совместить служение миру и Христу, Богу и маммоне.

Такое полное и совершенное знание человеческого духа, всех его сил и способностей Христос проявил в призвании всех Своих учеников. Когда Андрей заявил брату своему Симону, что (они) нашли Мессию, и привел его к Иисусу, то Иисус… взглянув на него (Симона), сказал: ты — Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр). И эта характеристика вполне оправдалась последующей жизнью и деятельностью апостола. Находит Филиппа Сам Христос и говорит ему: иди за Мною. Филипп последовал за Иисусом и привел к Нему Нафанаила. И Христос, увидев идущего к Нему Нафанаила, сразу определяет склад его души: вот подлинно Израильтянин, — говорит ему Иисус, — в котором нет лукавства (Ин. 1:35—47). Еще пример: после исцеления расслабленного в Капернауме Иисус, проходя оттуда, увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея (мытаря), и говорит ему: следуй за Мною. И он, оставив все, встал и последовал за Ним (Мф. 9;9;Лк. 5:27-28; Мк. 2:14).

Если мы всмотримся в каждый евангельский факт, где Христос соприкасается с душой человека, то увидим, что всюду Он проявляет Божественное ведение человеческого сердца со всеми обстоятельствами жизни прошедшей и будущей каждого лица. Одному, например, исцеленному расслабленному Иисус сказал: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5: 14). А другому исцеленному сказал о Себе, что Он Сын Божий (Ин. 9:35—38). Одних исцеленных Он посылает рассказать о своем исцелении священникам (Лк. 17:14); а другому строго запрещает говорить о своем исцелении кому-либо (Лк. 5:14; Мф. 8:4). Одних исцеляет без просьбы (Ин. 5;б — 8; 9:6 — 7), а других упрекает в несовершенстве просьбы (Ин. 4:47—50). Исцеленному бесноватому из страны Гадаринской запрещает следовать за Собой и отсылает в дом его рассказать, что сотворил ему Господь (Мк. 5:19: Лк. 8:38—39). Когда народ, чудесно насыщенный в пустыне, хотел силой провозгласить Иисуса Мессией-царем, Он употребил всю силу Своей воли, чтобы успокоить людей и удержать от такого шага (Ин. 6:15; Мф. 14:22-23); а Самарянке Сам объявил, что Он— Мессия (Ин. 4.25-26).

Такое поразительное ведение человеческого сердца Иисусом отмечает ближайший к Нему ученик в своем Евангелии. И когда Он (Иисус) был в Иерусалиме на празднике Пасхи, — говорит Иоанн Богослов, — то многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его. Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех, и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке (Ин. 2:23—25).

После всего сказанного мы не можем допустить и малейшей тени какой-либо ошибки со стороны Иисуса при избрании Иуды в число двенадцати апостолов. Не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол (Ин. 6:70). И эти двенадцать были те, которых дал Ему Отец; и тех, которых дал Ему Отец, Он сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели (Ин. 17:11—12). И Сам Он избрал, и Отец дал Ему Иуду, в числе двенадцати. Ясно, что Иуда имел все данные для того, чтобы быть ему в числе двенадцати. Я знаю, которых избрал, — говорит Христос (Ин. 13:18). Но этого избрания не оправдал Иуда. Он был сопричислен к нам, — говорит апостол Петр, - и получил жребий служения сего (т.е. апостольского); но приобрел землю неправедною мздою — такими краткими словами изображается все дело его предательства. И таким образом он утратил свое достоинство, которое принял другой (Деян. 1:17— 18, 20). Равный по своему избранию апостолам, он ниспал с высоты своего положения подобно сатане, низринутому из сонма Ангелов.

Избирая Иуду, как способного по естественным качествам души, к прохождению апостольского служения, Иисус от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его (Ин. 6:64). Он знал предателя Своего (Ин. 13:11), и тем не менее это не заградило Иуде путь к апостольству. Сам собою возникает вопрос: если Иисус знал предателя и, тем не менее избрал его в число Своих учеников, то для чего Он избрал Иуду в число двенадцати?

Понятно, что Христос избрал Иуду на добро, а не на зло: избрал его, чтобы отклонить от того пути, который привел к погибели, и под Своим непосредственным руководством воспитать его достойным к прохождению высокого апостольского служения. Как небесный врач Христос пришел к больным, и чем упорнее болезнь, тем больше Он должен был приложить старания. Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мк. 2:17; Лк. 5:31-32; Мф. 9:12).

Отсюда вытекает, что если Иуда по своим природным способностям мог быть достойнейшим и полезнейшим апостолом в случае исцеления от своей болезни, то тем более необходимо было позаботиться об исцелении его. Этого требует и характер болезни его. В чем же она состояла?

Болезнь Иуды — общая болезнь всего народа еврейского. Не свободны были от нее и остальные ученики Христа и великие даже праведники древнего мира. Болезнь эта вызвала отвержение Мессии всем народом и крестную смерть на Голгофе. Болезнь эта состояла и теперь состоит в извращении мессианской идеи, в превратном понимании Мессии как земного царя, в замене Его духовного царства земным, чувственным. И чем сильнее была натура, тем пламеннее было желание и стремление провести в жизнь такое ложное понимание мессианской идеи, тем яростнее были нападки на всех противников и разрушителей ее. Царство Мессии есть царство земное — это душа всего еврейского народа и вечная мечта каждого еврея. И в примере апостола Павла мы видим оправдание такого взгляда: натура сильная, честная, искренняя, но заблуждавшаяся, стоявшая на ложном пути. Апостол Павел сам о себе так пишет: Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее (Гал. 1:13). Я даже до смерти гнал последователей сего учения (Христа), связывая и предавая в темницу и мужчин и женщин (Деян. 22: 4; 9: 21). Я наименьший из Апостолов и недостоин называться Апостолом, потому что гнал Церковь Божию (1 Кор. 15: 9). Но благодать Божия коснулась его сердца, и он стал самым ревностным апостолом, более всех потрудившимся в распространении Евангелия среди народов (1 Кор. 15:10; Рим. 15:18—19), избранным сосудом благодати (Деян. 9:15), от утробы матери предназначенным к высокому апостольскому служению (Гал. 1:15).

Иуда, без сомнения, имел бы такое же значение для христианского мира, всего человечества, как и апостол Павел, если бы он удержал свое высокое положение в звании апостола. Иуда является выразителем мессианской идеи в извращенном виде и представителем всего народа. Если бы он понял и усвоил мессианскую идею правильно, то, может быть, совершил бы поворот и во всем иудействе, как это видно на примере апостола Павла.

Если так, то понятно, почему Христос должен был избрать и избрал Иуду в число двенадцати. Ведь если о ком-либо Христос и должен был позаботиться, так это об Иуде. Если кого-то Он должен был перевоспитать, исправить и направить на путь истины, так это Иуду. Если в ком-то нужно было рассеять ложную идею о Мессии, так это в Иуде.

Но почему же, можно спросить, апостол Павел на призыв благодати ответил покаянием и верой во Христа, а Иуда на призыв Христа ответил предательством Его? Почему Иуда не исправился в своей превратной устремленности, почему он не исцелился от своей болезни под благотворными лучами Самого Христа, а апостол Павел изменился? Почему Иуда, апостол Христа, сделался предателем Христа, а Савл, гонитель Христа, стал апостолом Христа, когда положение и значение их представляются одинаковыми вследствие их естественных дарований?

Ответ на это дает историческая действительность: при одинаково высоких природных дарованиях Иуда и Павел существенно различались между собой в своей нравственной основе: Иуда был эгоист, а Павел — самоотверженный и безкорыстный идеалист. Иуда служил своему “я”, а Павел — своей идее. Иуда весь погрузился в земные и чувственные интересы жизни, а дух Павла парил в высоте непорочного служения Богу. Я преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий (Гал. 1:14). Я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению (Деян. 26:5). Если кто другой думает надеяться на плоть (т.е. на права по плоти), то более я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности — гонитель Церкви Божией, по правде законной — непорочный. Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере (Флп. 3: 4—9). Вот каков апостол Павел по своей нравственной природе.

Иуда же в данном случае представляет совершенную противоположность. Он не отрекался от всего ради Христа, но и последовал за Христом ради приобретения всего через Него. Он не служил Христу безкорыстно, но, наоборот, Самого Христа стремился поработить на служение себе, т.е. своим земным интересам. Он не помышлял о ревности служения Богу и совершенно не думал о какой-то правде законной и не стремился быть непорочным. Он мечтал только об одном: поработить себе через Христа весь мир, собрать все сокровища земли и моря и жестоко отомстить всем своим врагам!

Наконец, избранием Иуды как представителя и выразителя ложной мессианской идеи Христос показал, в чем состоит зло мира и погибель народа еврейского, а безуспешностью исправления Иуды в его ложном исправлении Христос самым делом доказал силу и владычество греха над человеческим родом и необходимость его избавления от деспотической власти диавола. То сердце, которым овладел сатана, не может принадлежать Христу, и там, где сатана, нет места Христу!

Copyright © 2006-2011 Библиотека "Халкидон"
При использовании материалов сайта ссылка на halkidon2006.orthodoxy.ru обязательна.